Те, кто толпились у начала моей импровизированной железной дороги из брусьев, установили поддон с горой хвороста. Моя группа начала его вытягивать на канатах. Вытянули. Разгрузили. Отправили обратно пустой поддон за добавкой.
— Разбились по двойкам! — скомандовал я. — Один хворост выкладывает вокруг башни, другой его страхует. Не зевать. Высунется горец — стрелять на поражение!
Основную часть дров и сучьев мы уложили с южной стороны. На нее как раз ветерок задувал. Подожгли, предварительно полив древесную кучу какой-то дрянью, состав которой знал один Семен. Полыхнуло знатно. Задымило, завоняло — еще знатнее. В скором времени всю башню затянуло удушливым дымом. Горцы выдержали два часа такой пытки. Наличие немалого числа бойниц сыграло против них. Когда все внутренне пространство заполнилось дымом, защитники сдались. Были бы на их месте чеченцы или лезгины, те бы боролись до конца. Но местные духом оказались послабже. Не мюриды. Просто банда, промышлявшая на Военно-Грузинской дороге и привлекшая своими налетами внимание кордонного начальника. За их «подвиги» расплатилось все село. Батальон, узнавший о конце осады, бойко маршировал через аул. Линейцы себя не стесняли. Хватали все подряд на глазах помалкивающих офицеров, увлекшихся дегустацией местного вина.
… Поощрения по службе за успешное взятие башни я не дождался. Наоборот, майор мне высказал претензию, что долго провозился. По возвращении в Константиновское устроил пирушку для офицеров, на которую меня не позвал. Не больно-то и хотелось.
Я сидел в своей каморке. Писал письмо Тамаре, тщательно подбирая слова, чтобы ее не травмировать. Мое будущее виделось мне в самом мрачном свете. Сегодня мне повезло. Нашел выход. Ни сам не пострадал, ни людей не потерял. Но вечно мне фортуна улыбаться не будет. Коль не вышло у майора сегодня, придумает что-нибудь завтра. На фронтире с этим несложно. Отправит в разведку с малой группой солдат туда, где точно с черкесом столкнусь. Или прикажет завал штурмовать со своим взводом. У солдата на Кавказе век короток.
— Вашбродь! — кто-то тихо окликнул меня из-за тонкой плетеной стенки казармы.
— Кто здесь?
— Тише, Вашбродь! Это я, Артамошка. Казак калиновский. Я к вам давеча подходил…
— Что хотел?
— Сюдой выйти.
Я накинул шинель. Сунул на всякий пожарный в карман свой кольт, который мне давно подарила Тамара и прислала с верным человеком из Тифлиса, когда я оказался рядом с Моздоком.
На дворе было уже темно и промозгло после теплой казармы. Зябко поводя плечами, я спросил казака:
— Чего хотел?
— Тут вот какое дело, господин офицер. Горцы приехали. Не местные. Кажись, чеченцы.
— Набег?
— Никак нет. Хоть и сторожатся, прячутся в кустах, но кого-то ждут. Похоже, майора нашего. Он через ворота вышел и к ним пошел.
— Наверное, лазутчики.
— Может, оно и так. А может и не так.
— Отчего решил?
— Арбу грузят у порохового погреба.
Я замер. Неужели батальонный командир приторговывает порохом тайком? И с кем⁈ С теми, кто в наших стреляет⁈
— Сможем незаметно подобраться?
— Чего ж не подобраться? Через вал махнем.
Укрепление Константиновское стояло на старой Военно-Грузинской дороге. После того, как проложили новый путь на Моздок, оказалось в стороне. Было основательно подзаброшено. Валы давно никто не поправлял. Местами вода промыла бруствер. Перебраться через него и через ров, превратившийся в канаву, незаметно от часовых оказалось нетрудно. Артамон провел меня тайной тропой к лощине, плохо укрытой от глаз чахлым кустарником на краю, на ближнем подступе к укреплению.
— Там они! — шепнул мне.
Я и сам догадался. В густой вечерней полумгле были смутно различимы чьи-то фигуры. Слышались негромкие голоса. Недовольно заржала лошадь.
За нашей спиной заскрипели арбяные оси. Мы поспешили убраться в сторону. Проехала чем-то груженая арба.
— Артамошка! Можешь быстро сзади подкрасться и кинжалом любой мешок кольнуть?
— На кой?
— А вдруг там не порох, а зерно или мука?
Казак понятливо кивнул. Сорвался с места. Вскоре тихонько крякнул уткой, подзывая меня.
Я подбежал.
— Ну что? — спросил нетерпеливо.
— Сами гляньте! — протянул мне черную щепотку.
Порох! Без всяких сомнений!
«Ну, майор! Ну, сука! Сейчас я тебе устрою!»
— Порох так и сыплется из мешка или ты чем дырку закрыл?
— Чем бы я ее закрыл? — обиженно засопел Артамошка. — Может, стрельните да спугнете гадов?
— Мы, казаче, сделаем лучше!
Я, присев на колено, выковырял из задней части каморы два капсюля. Положил их на дорожку из просыпавшегося пороха. И с размаху грохнул по ним рукоятью револьвера.