Словно зелёная веточка, вынесенная на мороз, Саргылана сникла на глазах. А ведь недавно и Майя и Аласов так хвалили её «волшебников»! Саргылана глянула на Майю, ища поддержки.
— Поступим, Саргылана Тарасовна, таким образом: эту тему вы замените другой, более подходящей…
— Нет, — еле слышно пролепетала девушка.
Тимир Иванович не сразу понял:
— В каком смысле «нет», Саргылана Тарасовна?
— Не заменю, — осмелела она и сама устрашилась своей смелости.
— Молодец! — рубанул Нахов.
Завуч, откинувшись в кресле, посмотрел на девушку как на диво: до вчерашнего дня голоса подать боялась, не то что перечить… Однако сердиться на детей — не самая верная педагогика, и потому свой гнев завуч обрушил на Нахова:
— Прошу не вмешиваться! Я разговариваю с Саргыланой Тарасовной, а не с вами, товарищ Нахов! Прошу не мешать нам. Если это в ваших возможностях!
— Возможности есть… — буркнул Нахов и повернулся спиной к завучу.
— Уважаемая Саргылана Тарасовна! Может быть, вы всё-таки объясните, что значит ваш отказ?
— Не заменю, и всё, — с упорством сказала та, не поднимая глаз.
— Вот я и прошу вас объяснить. — Завуча уже не хватало, он начал сдавать. — Вот я и требую…
Майя поняла: пора вмешаться.
— Тимир Иванович, я тоже не понимаю… Тема творческая, я читала сочинения шестого «А», у них очень хорошо получилось. Вот и Аласов читал…
В учительской появился Сергей, раздеваясь, он отряхивал иней с шапки.
— Вот как? — удивился завуч. — Вы тоже, Сергей Эргисович, считаете, что уместно заставлять детей писать сочинения про волшебников? Это в то время, как от нас требуют укреплять материалистические воззрения?
— По-моему, материализму здесь ничего не угрожает, — пожал плечами Аласов. — Даже наоборот…
— Гм… гм… И вы действительно после уроков сообща изучаете школьные сочинения?
— А что, разве это плохо? — спросил Аласов.
Завуч постучал в дощатую перегородку. Директор сейчас же явился, по обыкновению, с трубкой в зубах.
— Вот, пожалуйста, Фёдор Баглаевич. Некий новоявленный методический центр в нашей школе вынес решение, целиком игнорирующее нас с тобой.
Историю с «волшебниками» в изложении завуча Кубаров выслушал терпеливо, время от времени поглядывая то на одного учителя, то на другого: «Вот как! Скажи, пожалуйста». Приговор его был миролюбив, но категоричен:
— Друзья мои, не надо горячиться. Саргылана Тарасовна заменит тему — и спорить тут нечего. На её месте я бы ещё поблагодарил Тимира Ивановича за добрый совет. Ха! «Если бы я был волшебником»! А то можно и поближе к Якутии — «Если бы я был шаманом»?!
В этом месте своей речи Фёдор Баглаевич так пыхнул трубкой, что скрылся в облаке дыма.
В коридоре зазвенел звонок.
В тот же день, после уроков, задержав Саргылану «на минуточку», Фёдор Баглаевич вынес из своего закута толстую прошнурованную книгу:
— Саргылана Тарасовна, вот тут… прочитать и расписаться.
Майя, поджидая подругу в сторонке, видела, как девушка отложила портфель и хотела уже расписаться, но остановилась.
— Расписывайтесь, расписывайтесь… Это ведь формы ради. Тут вот написано. «Ознакомилась». Только в том смысле, что ознакомилась.