— Какого черта? — охренел путник.
Танк с номером пол ста второй, положил снаряд в колонну снабжения. Ахнул разорвавшись бензовоз, осветив излучину реки. Огненный гриб обрушился наземь — кто не успел тот опоздал. Брама сковырнул снарядом пытающуюся завестись самоходку и рванул следом, втаптывая землю. Работали слаженно, словно слетавшийся годами экипаж. Выплескивая радость в незатейливые матерные формы, путник утюжил позиции, краем глаза приглядывая за напарником.
Бой закончился когда не осталось снарядов. Загладив гусеницами шрамы окопов рванули обратно, оставив уцелевших укропов охреневать от счастья, что их миновали сошедшие с ума машины. Перед самой излучиной их накрыли, осколок черканул по маслопроводу, Брама сжимая зубы пролетел по утлому мосту, рискуя свалится или разуть траки. Сзади рвалось и грохотало — пока укропы воевали сами с собой, пол ста второй форсировал реку и застыл в ожидании.
— Эгей! Карий, мать вашу, выходи не бойся. Ты мне автомат должен! — высунувшись из башни проорал в темноту путник.
От посадки отделились фигуры и кинулись к танку:
— Брама, какого черта! Было приказано тихо! — ошалело смотрел на танки Карий.
— Ну а кого там теперь бояться? Там уже никто не услышит, или боится услышать. Мы основательно зачистили квадрат.
— А второй кто?
— Вот это очень интересный и своевременный вопрос.
Он выпрыгнул из танка как черт из табакерки и на бегу обронил:
— Там внутри язык, как и обещал. И не курите, маслопровод перебит, спалите машину.
Вскарабкавшись на борт пол ста второго на всякий случай распахнул люк так, чтобы его не было видно в проеме.
— Есть кто живой?
— А… — донеслось изнутри — это ты! Я должен был догадаться.
— Ирис, сукин сын! — взвопил путник и могучей лапищей выдернув лесника из танка посадил на броню — Но как?
— Пес его знает. Я звал, ты пришел — кто бы еще мог так слаженно набедокурить? Славно погуляли.
— Брама, это кто? — спросил прибежавший Карий.
— Друг мой! Еще с учебки танковой дружим. Потерял, не думал, что доведется свидится при такой вот ситуевине.
— Потом трепаться будете, делаем ноги пока нас артуха не перепахала. Вам хорошо внутри, а нам как?
— Верно — кивнул лесник — давай первым, я этих мест совсем не знаю, поговорим опосля.
Путник перебрался в свой танк, одобрительно кивнул при виде связанного языка:
— Эй, на броне, держитесь. Малость потрясет.
Взрыкнув и выбросив облако соляры, лязгая гусеницами танк покатил на позиции ополченцев. При виде трофейных машин ополченцы на блокпосте одобрительно засвистели, откуда-то протянули древко с флагом, и к утру в городок въезжали как положено. Проурчав по плацу Брама остановил танк поодаль от комендатуры и выпрыгнул наружу злой как черт:
— Мать, масло так и брызжет — увидев подметающего на штраф работах Сухоребрыка свистнул — Серег, иди сюда!
Пребывающий в прострации шофер вздрогнул, повернулся на свист, посмотрел на конвоиров, но те кивнули, иди.
— Как Серег, сможешь подлатать — стягивая залитый маслом камуфляж осведомился путник — ты ж вроде шофер, не?
— Это конечно не машина, но все-таки дизель, принцип тот же. Надо смотреть.
— Ага, вот и смотри. Араб, ты не против если он поработает по профилю? А лопатой Пан пусть один помахает.
— Не вопрос. При поддержке пехоты танк — это сила. Даже такой.
— Ты че, Араб — посыпались вниз бойцы разведотряда — даже старые Т-34 и те снимают и ставят в строй. Подлатаем.
Из пол ста второго выпрыгнул Ирис, при свете стали видны синяки и кровоподтеки на лице, отдал честь и кивнул на танк:
— Мой в принципе цел, подлатать и порядок, но соляры почти не осталось. Зато с гостинцем, там начальник «айдаровцев».
— То, что ты знакомый Брамы мы уже в курсе, а сам?
— Как и все — потеребил нашивку с советским флагом лесник — родину защищаю. Попались на вылазке. Ребят добили, меня оставили на закуску. Хорошо обрабатывали, сволочи. И когда вы начали танцы, вывернул руки из наручников, дал в неразберихе по старшему кумполу и уволок в танк. Он как раз возле самой будки стоял. Мы в Черниговской учебке вместе служили, так что завести дело привычное, повезло что он вообще был заправлен и со снарядами. Но убитый он вообще в хлам, чудо что ездит.