Вот тут-то я, размечтавшись о несбыточном, и проскочил на красный.
Подобное со мной бывает крайне редко, точнее – совсем не бывает. Я очень дисциплинированный водитель с девяностодевятилетним, между прочим, стажем. Но, видимо, старею. Четыреста пятьдесят восемь – это уже возраст. К тому же человеческая жизнь очень изнашивает драконов.
Истошная трель невесть откуда появившегося гаишника прижала мой болид к бордюру.
– Старший сержант Панюшкин, – козырнул человек в форме, и полосатая палочка-шмалочка закачалась возле его головы как сошедший с ума Маятник Судьбы.
– Водитель Тугарин, – приподняв шляпу, включился я в игру.
– Нарушаем, гражданин Тугарин?
– Нарушаем, товарищ старший сержант.
– Ай-ай-ай, а с виду приличный человек, – зачем-то начал меня «лечить» краснолицый страж порядка.
Я хохотнул:
– Да какой я, к черту, человек. – И признался: – Дракон я.
– Шутим? Ну-ну. Документики, пожалуйста.
– Ради бога.
Я откинул защитный козырек и выдал ему положенный комплект. Когда протягивал, он заметил у меня под мышкой кобуру и моментально отреагировал:
– Ствол?
– Ствол, – подтвердил я и вытащил пушку.
– Ни хрена себе дура! – удивился старший сержант, невольно подавшись назад. – А разрешение есть?
– Имеется.
Я без лишних слов сунул ему мятую лицензию, в которой черным по белому значились вполне стандартные вещи: «Гражданину Тугарину Егору Владимировичу предоставлено право на частную детективную деятельность. Владелец лицензии имеет право на хранение и ношение газового пистолета, спецсредства «Черемуха-10» или его аналога, а также боеприпасов к газовому пистолету. Лицензия зарегистрирована 12 мая 2000 года под № 2405 и действительна до 12 мая 2003 года». Внизу и справа стояла печать, настоящая, фиолетовая, слева – подпись бывшего, со скандалом ушедшего на пенсию начальника ГУВД.
Лицензия была давно просрочена (все недосуг освежить), а хромированный кольт никак не тянул на газовый пугач. Но на бумажке по-прежнему висело еще три года назад наложенное заклинание, поэтому старший сержант по фамилии Панюшкин прочитал то, чего там отродясь не было и быть не могло: что мне, такому умному, красивому и законопослушному, разрешено ношение всех видов боевого оружия вплоть до ручного пулемета Дегтярева образца сорок четвертого года, а лицензия действительна вплоть до Страшного суда.
Веря официальному бланку, как маме родной, старший сержант никаких претензий по этим делам не предъявил. А вот за проезд на красный сигнал светофора зацепился, как энцефалитный клещ за ляжку пионерки. Начал оформлять протокол, чисто на автомате, просто как робокоп какой-то. И пока рисовал на бланке каракули, учуял – во нос у мужика! – запах виски. Тут уже дело приняло совсем скверный оборот.
– Может, так договоримся? – в лихорадочной попытке спасти свое реноме, пощупал я его добродетель.
Зерно упало в унавоженную почву. Старший сержант воровато зыркнул влево, потом вправо. Убедился, что те, кто мог бы заменить совесть, отсутствуют, и не стал корчить из себя недотрогу. Тихо процедил сквозь зубы:
– Может, и договоримся.
Зло банально, подумал я и с ходу предложил:
– Пятьсот?
– Штука, – поправив меня, назвал он верное число.
– Ну штука так штука, – не стал спорить я и, наводя на старшего сержанта легкий морок, прочитал заунывным голосом заклинание Полярных деяний:
Заклинание сработало идеально: старший сержант громко икнул и, сомнамбулически таращась в пустоту, полез в нагрудный карман форменной тужурки. Вытянул две хрустящие «пятихатки» и протянул их мне в окошко мучительно-неуверенным движением.
– Благодарствую, – вежливо сказал я, принимая взятку.
Брать взятку оказалось делом нехитрым. Это чтобы скворечник смастерить, необходимы пила, молоток, гвозди, высушенная «сороковка» и откуда надо растущие руки. А чтобы взятку брать, ничего этого не нужно. Бери себе и бери.
Расставшийся с кровными гаишник окончательно впал в ступор и угрюмо молчал. Я подождал, но, когда понял, что он совсем никакой, напомнил о себе:
– Ну а теперь-то, когда все так мило устроилось, я могу быть свободен?
– Можете, – кривясь, как от зубной боли, с трудом выдавил из себя старший сержант Панюшкин и вернул документы. Вяло козырнул и, неудачно отступив прямо в лужу, попрощался: – В следующий раз, Егор Владимирович, будьте внимательней. И выпивши за руль не садитесь… пожалуйста.
– Постараюсь, – вполне искренне пообещал я и, прежде чем ударить по газам, еще раз взглянул на вампирский баннер.
Теперь я увидел, что никакой он не вампирский. Раньше его правый угол закрывала от меня верхушка тополя, а как раз там было крупным шрифтом выведено: «Сейфы». И ниже – телефон фирмы. Дурацкая реклама. Вредная. Есть социальная реклама, а есть, получается, асоциальная.
Эх, люди, люди, подумалось мне. Не ведаете порой, что творите.
Я отъехал подальше, спрятался, перестроившись во второй ряд, за огромный, похожий возрастом и размерами на динозавра желтый муниципальный автобус, только после этого снял с гаишника – а ты взяток не бери, да не наказан будешь – наложенное колдовство. Снял, не мудрствуя лукаво, протяжным сигналом. Будто свадебный кортеж поприветствовал.
Снять заклинание можно по-всякому, а вот наложить – только словами. Потому-то у мага (помимо железной воли и богатой фантазии) обязательно должен быть хорошо подвешенный язык.
Вообще-то чародейство – это по большей части и есть умение придавать Силе форму посредством вербального описания образов. Образы устанавливают форму, а слова помогают накопленной Силе раскрыться. Этим – расстановкой слов в нужном порядке – в основном и занимаются маги. И маги-люди, и маги-драконы. Только слова они используют разные.
Маги-люди стараются в целях собственной безопасности сплетать заклинание из необычных выражений. Если бы они сплетали заклинание из слов языка, на котором думают, то их разум попросту не выдерживал бы: ничем не защищенное сознание человека (будь тот даже магом невероятного уровня) сгорает от сокрушающей энергии заклинания. Непривычные же уху звуки отделяют слово от смысла и выстраивают, таким образом, защитный барьер. Вот почему мертвые языки и древние диалекты в таком ходу у магов-людей. Иные из них так и вообще произносят при обряде сущую галиматью. В принципе, разницы нет – заклятие все равно действует, тут главное знать, чего хочешь, и верить в себя.