Теперь, сведенные судьбой, Джон и Пол проводили время в доме Маккартни — с того момента, как завершались уроки, и до самого вечера, когда Джим Маккартни заканчивал продавать хлопок и возвращался домой. Там, в Аллертоне, в маленькой кухне на Фортлин-роуд, Джон сидел, склонившись над гитарой, и внимательно запоминал уроки Пола. Постепенно, за несколько недель, они сработались, а затем стали вместе играть и петь.
Тринадцатилетний Майкл Маккартни, тоже ученик Ливерпульского института, часто наблюдал за ними. Новый друг брата его привлекал. «С Джоном никогда нельзя было договориться, — вспоминал он. — Он был таким простым, но в то же время сложным… ну, вы понимаете. Как молодой голодный зверь». В колледже Джон играл роль отвязного парня, всегда смеялся и отпускал плоские шутки. С Полом он был серьезнее и жадно глотал новые знания.
Первая пара концертов с новым участником прошла в «Клубе консерваторов» в близлежащем предместье Норрис-Грин, и сразу же бросилось в глаза, как изменились The Quarry Men. Пол принес в группу и свою музыкальность, и элемент профессионализма, которого у них отродясь не было. Теперь они с Джоном, в черных брюках и в светлых пиджаках с галстуками, стояли вдвоем впереди, у двух микрофонов, а Лен, Эрик, Пит и Колин — в белых рубашках и без пиджаков — держались на фоне. Все деньги, какие мог за них получить «менеджер» Найджел Уолли — это если им вообще платили, — делили поровну. Но было ясно, что The Quarry Men разделились на классы: Джон и Пол — и все остальные.
Осень 1957 года походила на один долгий мастер-класс в рок-н-ролле. Почти каждую неделю из Америки приходила новая классика — только слушай да учись. Джерри Ли Льюис и «Whole Lotta Shakin’ Goin’ On», Чак Берри и его «School Day», The Everly Brothers, поющие в тесной гармонии, со своими «Bye Bye Love» и «Wake Up Little Susie»… братья Эверли, к слову, и не подозревали, что послужили примером — показали Джону и Полу (равно как и Simon & Garfunkel), как они могут звучать, если будут петь дуэтом. Но превыше всех был Бадди Холли в его очках с роговой оправой, спевший вместе со своими The Crickets «That’ll Be The Day», а затем, уже соло, «Peggy Sue». Холли был не просто особенным. Он был чем-то большим. Он не только писал песни — он играл партию соло-гитары и пел. Тот же Элвис почти никогда не играл партию соло-гитары, когда записывался, он просто наигрывал ритм. Да и хиты свои он писал не сам!
А Бадди Холли мог все. Очкарик. Очкарик! Он даже не пытался походить на рок-звезду. Успех ему принесла музыка. После него певцы уже могли выступать в очках со свободной душой, но прошло много лет, прежде чем Джону хватило сил надеть их на публике, — и все равно он снимал их, как только заканчивал что-то читать.
Возможно, важнее была другая идея, которую выразил Холли и услышали Джон и Пол. Его успех показывал, что талантливые люди, где бы они ни были, могут сочинять песни и, возможно, в один прекрасный день записать их на студии. Холли был не из Нью-Йорка, не из Лос-Анджелеса, даже не из Мемфиса или Нашвилла. Лаббок, штат Техас! Далеко в стороне от любой проторенной дорожки, о которой слыхали Джон или Пол! И он сделал это!
Ими владела мысль о Бадди Холли. Она давала им вдохновение. Оба часами слушали «That’ll Be The Day» и осваивали начальный рифф. «А мы так можем? — наверное, думали они. — Взять фразочку, что у всех на слуху, и сделать из нее песню? Для гитары, баса и ударных?»
К 1958 году The Quarry Men продолжали совершенствоваться в мастерстве, но участие в группе перестало быть веселой шуткой, — и уж явно не для Пита Шоттона и его стиральной доски. И когда школьный друг Пола, четырнадцатилетний Джордж Харрисон, молчаливый, но владевший гитарой лучше любого из них, стал появляться на репетициях все чаще, Пит почувствовал, как его позиции слабеют. Рок-группе не нужна была стиральная доска.
«Я был другом Джона и не хотел говорить — мол, злые вы, уйду я от вас, — напишет Пит в воспоминаниях. — Но в музыку я ничего не вносил. Так, шутковал да помогал таскать инструменты. И мне никогда не нравилась сцена. Я на ней нервничал».
Наверное, Джон и сам это понял. Но не гнать же из группы лучшего друга! Он ждал, пока Пит примет решение сам. И это случилось. The Quarry Men в тот день играли на свадьбе, оба перепили, и Пит набрался смелости и сказал: я устал, я ухожу.
Он думал, Джон расстроится. Но Леннон, очевидно, изо всех сил пытался сказать Питу, как он рад и скатертью дорожка. «Как бы там ни было, — вспоминал Пит, — он схватил мою стиральную доску да как жахнет меня по башке! Доска сломалась и повисла у меня на шее, а он такой: «Ну все, разобрались?» Ну а я что: ну да, говорю, типа все. До пьяных слез тогда ржали».