Вообще говоря, с политической точки зрения главная задача наложниц заключалась вовсе не в том, чтобы время от времени разделять с королём ложе и радовать его своими прелестями. Им была поручена куда более важная миссия: обеспечивать стабильность династии, производя на свет сыновей – потенциальных наследников престола. По корейским законам, король заранее назначал официального наследника, причём часто делал это почти сразу же после вступления на престол. Наследником мог быть любой из его – обычно многочисленных – сыновей. В отличие от России и Европы, наследником вовсе не обязательно становился старший сын. По подсчётам историков, только четверть корейских королей династии Ли была старшими сыновьями своих предшественников. Традиция, правда, требовала отдавать предпочтение сыновьям от жены (если, конечно, таковые были), а не от наложниц, но правило это часто нарушалось. В исключительных случаях, если король был бездетным, то наследником престола он мог назначить своего брата, или племянника, или иного близкого родственника. Однако подобные шаги были чреваты смутой, их следовало избегать, так что для обеспечения устойчивости династии было необходимо, чтобы король имел как можно больше сыновей. Официально утверждённый наследник ведь всегда мог умереть (детская смертность в те времена была очень высокой), и потенциальная замена ему была жизненно необходима. Именно этим и объясняется наличие многочисленных наложниц, задача которых была проста – рожать резервных наследников (чем больше – тем лучше).
Неудивительно, что корейские короли отличались многодетностью. Например, у Тхэчжона (правил 1400–1418) было 29 сыновей и дочерей, а у Сончжо (правил 1567–1608) – 25. И это при том, что дети, умершие во младенчестве (а таких в те времена было немало), зачастую не учитывались! Конечно, в этом отношении корейские короли не идут в сравнение со многими владыками мусульманского мира, некоторые из которых имели сотни детей, но ведь и наложниц у иного султана или хана тоже могло быть несколько сотен.
Гарем в его корейском варианте вообще во многом отличался от гарема ближневосточного, который лучше знаком нашим российским читателям. Главное отличие заключалось в том, что корейские королевские наложницы и официально, и по сути были куда менее бесправны, чем женщины султанских и ханских сералей. На Ближнем Востоке наложницы, как правило, были не более чем рабынями, которые находились под полным контролем надсмотрщиков-евнухов. В Корее роль гаремных евнухов была куда скромнее, а сами обитательницы гарема пользовались определёнными правами. Это и понятно: они были не пленницами и даже не крепостными, а происходили, как правило, из дворянских семей, пусть и захудалых, и сохраняли связи с миром за пределами дворца.
Китайские иероглифы и корейская письменность
Как пишут корейцы? Для большинства россиян, которые побывали в этой стране с кратким визитом, ответ очевиден: как чем? да иероглифами, конечно! Действительно, повсюду в Корее можно увидеть непонятные знаки, которые по своему виду несколько напоминают китайские иероглифы. Большинство россиян их и принимает за таковые – и совершенно зря.
В действительности же ситуация совсем иная. В Корее параллельно применяются две основные системы письменности: заимствованная из Китая в начале нашей эры иероглифическая письменность (кор. ханчжа) и изобретённая в середине XV века корейская алфавитная письменность (современное южнокорейское название – хангыль). Подавляющее большинство текстов, с которыми встречается живущий в Корее иностранец, написаны на хангыле, то есть, иначе говоря, алфавитом. Да, самым обыкновенным алфавитом, состоящим всего лишь из 24 букв (14 согласных, 10 гласных)! Внешнее сходство корейских письмён с иероглифами, однако же, не случайно. Люди, которые пять с половиной веков назад разрабатывали корейский алфавит, специально стремились к тому, чтобы такое сходство было максимальным, ведь для них, воспитанных на традиционной китайской культуре, иероглиф был основой всей каллиграфической эстетики. Поэтому корейские лингвисты XV века и разработали такой способ компановки букв, при котором алфавитная письменность внешне выглядит как иероглифическая.