— Когда мама… тогда ты сказала, что сделаешь из меня княжину, а не княжну или княжницу. Помнишь? И наш клан станет самым сильным, что отец будет локти кусать, что и посватать к нам никого не сможет! Мы правда сможем такое сделать? Осилим?
— Жизнь длинная, у нас ещё почти три столетия впереди. Иди, отдохни. Ты ведь уже сидишь еле-еле, ещё немного тут и уснёшь.
Ясна закусила губу, но кивнула и пошла укладываться. Девушка расстелила на лавке тонкий матрасик, завернулась в одеяло и мгновенно уснула, даже не ворочаясь, устраиваясь поудобнее. А Мала задумчиво смотрела на сестру и заплетала косу. Лучина догорела, погасла, окунув на мгновение горницу в темноту, но стоило глазам привыкнуть, как за окнами стал заметен слабый свет — вестник рассвета.
Волховица не стала зажигать новой лучины, она усмехнулась и выпустила шарик огонька, оставила его висеть перед собой. Сосредоточилась. Было трудно, после спешки на выручку сестре, а потом ещё и случившегося на поляне у лесной избушки, и дорога назад под покровом отведения глаз. Мала устала не меньше сестры, перенапрягла свою волю и дар, и теперь ей даже светлячок давался с немаленьким усилием. Девушка попробовала изменить шарик даже не в бабочку или птичку, а хотя бы в баранку, но не смогла. Как не получилось это у неё ни полгода назад, ни три года, ни пять лет. Она знала в чём была разница между нею и тем, кто когда-то показал ей такую небывалицу, как зверята величиною в полвершка. Она оставалась внутри первой сферы, а он тогда уже пробился во вторую. И одним днём всё, все его умения и ухватки работы с силой изменились.
Ей тоже хотелось научиться такому! А для этого надо-то всего лишь рискнуть немного и отправиться в Перерождающийся мир разок. Но…
Это но сейчас спала и во сне хмурила бровки. Почти взрослая уже, но для Малы, как и для Деи, Ясна навсегда останется ребёнком. Той девочкой, которая в день середины лета бегала босая и чуть ли не в одной сорочке и плела всем венки. Ей тогда ещё только седьмой год пошел. А до этого Мала помнила и сколько усилий они с матерью положили, пока малышку читать выучили. И ещё раньше как совсем крошечную девочку она перепелёнывала и качала в колыбели. Яснушка, сестрёнка.
Мала доплела волосы, подошла к сестре, присела перед ней, легко погладила её по щеке и умиротворённо улыбнулась. Выпрямилась, погасила огонёк и тоже отправилась спать. Надо вздремнуть хоть немного, а то соседи и вправду уверуют, что в этом доме кто-то серьёзно заболел.
Глава 22
(16+!!!)
Снег всё скроет, да по весне растает.
(Народная мудрость)
От автора: в главе есть сцена, которую нежелательно читать беременным и слабонервным, а так же которая может шокировать мужчин. Там просто некоторая жесть. Так что, если не готовы, или пропустите главу, или пропустите весь фрагмент в бане.
После похищения в возвращения девушки только один день просидели дома, сказавшись больными. А потом, казалось, всё пошло по-прежнему, разве что Мала начала брать чуть больше работы, а Ясна стала меньше улыбаться. Но кто такое заметит? А недели летели за неделями, и осень сменилась на зиму, снежную и кусающую мокрыми ветрами. Да и зима уже шла к своему концу.
В Ветрище были широкие улицы и дома стояли поодаль друг от друга, как и подобает в городе. Ведь что ни год, так дом-другой сгорит, и хорошо если огонь на всю улицу не перекинется! Особенно много пожаров зимой, когда люди топят печи не в установленные часы, а день и ночь. И дым из труб быстро превращает ослепительный белый снег в серую грязь. Улицы зарастали сугробами и превращались в тропинки, пока соседи не договорятся и не выйдут разом с лопатами, расчистят на ширину саней и успокоятся до следующего снегопада. И во дворах та же беда — грязный снег набрасывали кучами кто к забору, кто на огородик, если таковой держал. А над всем этим дули ветра, хлёсткие и пробирающие даже сквозь меха. И не важно им, встал лёд на озере или нет, всё равно будет колоть пригоршнями пороши.
Дом сестёр жил так же, как и остальные, разве что в нём было чуть холоднее — днём, когда обе хозяюшки уходили, печь никто не подкармливал дровами. И как ни запирай сени, а тепло уходило сквозь казавшиеся добротными стены. Но как показали холода, между брёвнами много лет никто не подновлял ни мох, ни кудели, и появились щели. Их не было видно осенью, но теперь за пол дня изба выстуживалась, если не подкармливать печку постоянно.
В этот день Ясна прибежала из гильдии лекарей радостная и сияющая, словно отполированные бронзовые околеца. Она даже забыла обмести свой потёртый тулуп непонятного меха и стряхнуть с шерстяного платка снег, так и ввалилась в горницу, едва скинув в сенях валенки. Снег тут же начал оплывать и скатываться в капельки воды, всерьёз собираясь основательно промочить одежду.