— Спасибо, девочки, вашей помощью справились. Ещё немного осталось, — улыбнулась повитуха, а потом кивнула помощнице, которая уже несла кружку с ароматным травяным варом. — А потом немного поможете ей раны подживить? А то ещё неделю ходить будет только через боль. Жалко девочку.
Роженице помогли приподняться и дали напиться, потом положили отдохнуть. Время шло, а послед всё не рождался, хотя живот уже становился мягким. Повитуха вновь нахмурилась и захлопотала. Она и живот мяла, и роженицу просила поднапрячься, сделать ещё одно усилие, но не помогало. Тогда старушка осторожно потянула за оставшуюся пуповину и… в подставленное ведро что-то шлёпнулось, а потом полилась кровь. Женщина обмякла. Повитуха побелела и ринулась к роженице.
— Лекари, теперь спасайте! Остановите кровь! Умрёт. Быстрее, быстрее.
Ясна как завороженная протянула руку и положила её на всё ещё высокий живот женщины, направила силу и содрогнулась. Повернулась к сестре, отправляя мольбу о помощи даже не словами, а мыслью как она есть — огромная рана из которой льётся река крови.
— «Ты же лекарь, тебя же учили как затянуть рану!» — строгий ответ Малы.
— «Не успею. Надо прижечь, а я потом ожог потихоньку залечу. Нужны силы огня и воды, у меня их нет почти!»
— «Направить сможешь?»
— «Да.»
Светлячки погасли, вместо этого капли крови вспыхнули и огонь побежал вверх. Занялся подол руба, вскрикнула отскочившая повитуха и начала трясти рукой. А роженица, безвольно лежавшая, выгнулась дугой, закричала, страшно, раздирающе.
— Горим! Воды! — пыталась перекричать вопль боли старушка. — И зажгите свет!
Роженица корчилась и стонала, кричать уже не было ни сил, ни голоса. Но кровь из неё больше не лилась как из ведра без дна, хоть и продолжала бежать тонкой струйкой. Одежду потушили, заодно убрали ведро с последом. А в трепещущем свете ещё не разгоревшихся лампадок все увидели белую как полотно измученную женщину и стоящую над ней, словно дух ночной бледную волховицу, от рук которой даже в двух шагах чувствовалась прохлада. Её старшая покинула свой пост в изголовье и подошла к лекарке, приобняла, поддерживая и делясь силой.
— Ты справишься, — прошептала Мала.
В бане повисла тишина, только новорожденный сердито попискивал на руках у одной из женщин и чмокал губками в поисках груди. Первой очнулась многоопытная старушка-повитуха. Она выдохнула, возблагодарив всех духов дома за удачу, и осторожно начала распоряжаться: отослала лишних людей вместе с отцом, отправила свою ученицу к недавним роженицам поискать кормилицу, попросила принести люльку для ребёнка. Время шло, а лекарка продолжала стоять над чудом спасённой женщиной, стараясь как можно прилежней и бережней исцелить ожог.
Начало светать, когда на крыльцо бани вышли уставшие Мала и Ясна. Их трясло от пережитого, а сорочки были перепачканы кровью, но девушки этого даже не заметили. Во дворе собралось впятеро больше народу, чем было ночью, и все ждали. Но среди них оказались и знакомые лица.
Первым подбежал и подхватил оседающую Ясну её наставник от гильдии Лекарей и Знахарей. Он помог ей опуститься на ступеньку и дал заплакать на своём плече. Мужчина отечески погладил ученицу по растрёпанным волосам, успокаивая. Он вопросительно посмотрел на Малу, чувствуя в ней близкую силу.
— Я не справилась, я не смогла… — всхлипывала Ясна. — Был бы кто из старших там…
— Живы, и мать, и ребёнок, — устало сказала Мала и сочувственно покачала головой. — Слишком быстро всё стало плохо, не успели бы уговорить впустить не отца роженицы и не отца ребёнка туда. Кровь остановили, десяток недель правильного ухода и поправится. Но ещё детей она навряд ли понесёт.
— Хорошо. Завтра разберём подробно как и что случилось. Сейчас вам обеим нужен отдых. Лечение я дам, как с повитухой поговорю и если до матери допустят. — Наставник похлопал Ясну по плечу, поднимая. — Хватит плакать. Иди с сестрой домой, хорошо?
Ясна кивнула, поднимаясь и цепляясь за Малу. Вместе они спустились с крылечка и пошли к воротам, когда сквозь толпу протолкался другой мужчина и перегородил им дорогу.
— Ты! — он указал на Малу, звякнув кольчугой. — И ты! — чуть повернулся к Ясне. — Вы ведь предательницы, которые сбежали из клана!
— А ты Баламут, который разбил стеклянные часы, — вздохнула Мала. Она этого воина заметила и узнала, едва окинула взглядом двор. — Отойди, будь добр. Я не хочу сейчас драк.
— Ты, ты, ты… клан узнает, где вы прячетесь.
— Узнает, ты сам расскажешь. А теперь с дороги!
Между девушками и воином выбежал приказчик, замахал руками, отгоняя в сторону мужчину и что-то зашептал ему. Мала не прислушивалась, она просто мысленно положила себе завершить как можно быстрее все дела в Ветрище. Распутица ещё на пару недель задержит обозы, так что время ещё есть.