В каморе ничего не поменялось, только на столе в светильнике закончилось масло и появились несколько новых пятен от чернил. Но то и понятно — братья Радим и Камил исправно несли на себе его дела по дружине, вот пользовали и комнату. Горан едва слышно усмехнулся, проведя пальцем по кляксам и убедившись, что зажигать фитиль бессмысленно. Но запускать светлячков не стал — они, даже самые немыслимые крошечные огненные птички, танцующие в воздухе, не могли заменить живого пламени с его теплом и уютным трепыханием. И эта мысль стала последним сожалением наступающей ночи — сон сморил его, оборвав до утра все тревоги.
Проснулся Горан незадолго до рассвета, открыв глаза и удивлённо моргнув пару раз, и через пару мигов в дверь осторожно постучали. В зыбкой ночи раздался осторожный и наполненный тревогой голос Камила:
— Княжич, княжич, просыпайтесь. С первым лучом утром в княжем тереме суд о случившемся будет.
— Я не сплю. Заходи. — Горан вздохнул, встал и выпустил пригоршню огоньков парить по каморе.
Дверь тихо открылась, и княжник осторожно вошел, огляделся, кивнул своим мыслям. В руках у него оказались ведро и стопка свежей одежды.
— Мы там баню затопить распорядились. Сейчас вам поможем в порядок себя привести, а потом в очередь остальных вернувшихся.
— Благодарю, — Горан посмотрел в глаза Камилу и направился к двери, на ходу продолжая. — Подготовьте с братом шеломницу и место для неё на Курганном поле.
— Сделаем.
К назначенному времени Горан, посвежевший, в чистом, но простом наряде, и с влажными волосами вошел в гридницу терема. Тут уже собрались почти все — не хватало лишь княжей четы, Углеши и Кучи, зато были воеводы и витязи. В самом углу он заметил и Ладу, хмурую и выпачканую, явно только что вернувшуюся и не успевшую даже умыться. А вот и княжна Фатта, сидящая на самом краешке лавки рядом с мужем, бледная и крепко-крепко сцепившая руки. Все ждали, и между ними стояла тяжелая тишина.
Вскоре дверь снова отворилась и в гридницу вошли княжъ с княжиной. Они заняли свои места на покрытом мехом резном престоле и только после этого кивком поприветствовали собравшихся.
— Недавно мы отправили посольство, а потом и свадебный поезд в поисках мира. Но наши добрые пожелания обратились против нас. Теперь же на нас обрушилась война. — Княжъ говорил спокойно и серьёзно, от его слов веяло мрачной силой. — Ха! Никогда ещё наш клан не боялся войны, хоть сейчас и не желал её. Так что раз не вышло добром, мы получим желаемое силой. Но сперва… мне уже известно всё, что случилось во время несостоявшейся свадьбы. И я не могу не покарать виновных.
Княжъ ударил кулаком по подлокотнику, и собравшиеся вздрогнули от глухого «тук», пролетевшего через всю гридницу. А после дверь снова открылась и внутрь вошли Углеша и Куча. Княжна держалась с надменной гордостью и ни на кого даже не взглянула, только упрямо вздёрнула нос к потолку. А вот Куча лишился всего своего напора, он плёлся едва переставляя ноги и мрачно уставившись в пол. Раны, несмотря на все старания клановых лекарей, и не думали заживать, а силы возвращаться.
— Вы двоё… вы не справились с возложенной на вас миссией. Мало того, вы ещё и опозорили меня! До тех пор, пока мы не вернём свою честь, я даже видеть вас не желаю. Вы будете заперты в избе на окраине поместья и выходить сможете только чтобы нести братину-шеломницу на поминальных пирах. Идите. Вас туда проводят.
Княжъ замолчал и отвернулся. Никто не проронил ни слова, пока Углеша и Куча не вышли прочь, только Фатта смотрела на них сочувственно, но потом и она опустила взгляд. Когда дверь с тихим стуком закрылась, по гриднице пронёсся дружный вздох — многие перевели дыхание, а потом собрались. Только тишина теперь не была тревожной, в ней теперь было ожидание и уважение.
— Велибор, вместе со старейшинами займись посольствами к другим кланам. Собери тех, кто готов нас поддержать и позаботься, чтобы Квилиновичи остались одни. У старейшины Ели уже есть список возможных союзников, а старейшина Молчан должен был подготовить грамотки. Как завершите с ними — я опечатаю. Горан, принимай на себя командование всеми дружинами. Княжиня, вместе с Харисой займитесь делами с купцами. Камил, Радим, останетесь в подчинении княжича. Хайда, Луша — поможете в охране наших караванов.
В гриднице кто-то хмыкнул, кто-то закивал, обдумывая распоряжения. Но все понимали, что решения были приняты не в эту ночь, а намного раньше, да и что старых княжичей Колояра и Яруна не упомянули даже от внимания не укрылось. Но спорить никто не стал, просто почтительно поклонились и разошлись, даже не обсудив других вопросов, тем паче не обсуждая приказа.