Пропущенный мной удар левой ногой соперницы, вылетевший сразу после моего очередного выброса джеба, подсказал точную геолокацию моего местонахождения. Быстрая перезагрузка, и я в строю. Если кто-то спросит, как я победила в этом бою, то их ожидает разочарование. Я и сама не владею информацией. Иногда мозг при резком скачке адреналина заставляет память работать в минус, стирая детали произошедшего.
Выйдя из клетки, я на остатке гормона сумела пройти метров сто; затем меня обхватывают большие руки, и я погружаюсь в небытие.
Глава 18. Дарси
Тепло руки, крепко сжимающей мою ладонь, разгоняет кровь по всему телу и воссоздаёт дощечка за дощечкой мост между реальностью и сном. Идущая по нему с тёмной веющей прохладой каморки, я попадаю в комнату со светло бежевыми стенами, освещенную мягким светом настольной лампы.
– Спящая красавица сама проснулась. Я уж подумал, что наклевывается поцелуй.
– Где я? ммм… — боль, пронизывающая насквозь грудную клетку, выступила в роли естественного участника в беседе, любящего перебивать в важный момент.
– Ты что делаешь?! Ляг обратно, Дарси. Ни в коем случае не вставай. И не переживай, мы в моем гостиничном номере. Хочешь пить?
– Можно.
– Сейчас принесу, жди. И не вставай, ради бога.
Я могла бы подумать, что я в бреду и разговаривала сама собой и Шон минуту назад не держал меня за руку. Всё-таки имеется значительное расстояние меж городами, в которых мы должны оба находиться в данное время. Как никак время маршрута самолёта составляет пять часов. И ускорить передвижение транспорта по воздушным дорогам, включив все зелёные сигналы светофора, по прихоти кливлендского паренька —заоблачная причуда. Только о чем речь? Незачем разглагольствовать с самой собой, будто это решающие факторы. Ощущение придавленности тела всей массой карьерного самосвала к кровати, с предварительно промятыми летающим шар-бабой мышцами — то, что не даёт усомниться в подлинности сменяющихся кадров предо мной.
Его голос слышен вновь,
– Надеюсь недолго. Давай помогу тебе приподнять голову.
– Спасибо, Шон. Где Люк?
– Дожидается прихода моего знакомого врача. Скоро они вместе подойдут.
– Когда ты прилетел?
– Давно.
– А если быть точнее, Шон, то когда?
– На твоём рейсе.
– Шон, давай обойдём стороной разговоры в формате вопрос-ответ и перейдём к твоему удивительному рассказу об этой поездке в Лас-Вегас. Я умею внимательно слушать.
А он и впрямь удивительный. Число любителей полетать на самолёте, будто на лифте кататься вверх-вниз, резко выросло до отметки два человека. Шон совершил равное моему количеству полётов в Лас-Вегас, не больше и не меньше. Математика в жизни строга не только на бумаге. Находиться на том же борту и следовать, как ищейка на службе по мало протоптанной тропинке, выглядит жутковато. Только оказывается, разок на авиалайнере вечернего рейса Лас-Вегас – Кливленд недосчитали одного пассажира. Шон, в тот заполошный день, опоздал на самолет и вылетел другим ближайшим рейсом. И по этой причине меня ожидала ночная поездка на такси и бессонная ночь.
– Понятно, не галлюцинации. Зачем тебе это, Шон?
– Получатель ушёл, а привычка почтальона осталась. При жизни Рэй просил приглядывать за тобой. За год я объездил ни один штат, следуя за твоей командой. Рэй с удовольствием сам бы летал, но ограничения по его здоровью не позволяли ему наблюдать за тобой лично. Каждый снятый мною бой он просматривал по нескольку раз, даже Титаник столько просмотров не набрал с момента своего выхода.
– Шутишь? Старик Рэй ненавидел подобное.
– Ты это мне говоришь? Человеку, которому и причина его нескрываемой ненависти к ним известна. Дело не в том, любит он их или нет. Он любил тебя. То, какими глазами он смотрел на тебя через стеклянную ширму, о многом говорит, Дарси. Он в душе гордился тобой, пусть и не озвучивал это никому. Достаточно было взглянуть на него. Глаза не лгут. Они никогда не принимают участие в заговорах.
Мой старик наблюдал за мной. Глаза Шона были его глазами. Вряд ли мне получится ходить по земле, как и прежде, с закоренелыми убеждениями, заполучив новые суждения, на фоне которых старые становятся ложными.
С самого начала знакомства с Шоном завязывающиеся между нами разговоры редко имели финальную развязку. Обычно кто-то из нас куда-то спешит или избегает, или вовсе кто-то третий внезапно прерывает. Люк, легонько постучавшись в дверь и сообщив о прибытии врача, придвигает второй стул ближе ко мне и оказывает поддержку своим присутствием. Друзья — они либо есть, либо их нет.