– Вдруг пригодится моя помощь.
– Люк без чьей-либо помощи отлично справляется. Бутылку он сам сумеет до моего рта донести и капу снять и одеть.
– Тебе помощь, Дарси. Вдруг тебе будет нужна моя помощь.
– Твоя?
– Моя.
О, признание Шона звучит не сильно откровенно, но для первого раза вполне себе.
– Будь я идиотка, я бы отказалась от помощи трехкратного победителя турнира BWV. А поскольку я таковой не являюсь, то от предложения быть в моей команде, озвученного лично самим Deadly Hawk, я отказываться не стану.
– Все-таки не сдержался, Люк.
– Люк? Ну конечно, он сразу узнал тебя и мне ничего не сказал. Вот же засранец. Я-то из числа слушателей фольклорного произведения о мифическом герое, переходящего из уст в уста после твоего ухода. О тебе ходит масса легенд, Ястреб. Теперь не тяжело догадаться, что чистка простора интернета рук простого IT-специалиста.
– Могу подсобить с его номером телефона, вдруг его услуга будет актуально после завершения тобой карьеры.
– Не помешает.
Удовлетворённый успешно заключённой сделкой Шон направляется к выходу. Помимо включения шерлоковской дедукции, Шон не прочь побыть в амплуа доктора Ватсона,
– Так как ты узнала?
– Вы видите, но не наблюдаете. Все детали пазла были найдены: не упущен из виду твой тренерский совет, врождённая ястребиная зоркость, и многочисленные намёки на сложность и угловатость твоей персоны. И Мистер Хилд слегка проговорился.
– Уверен, что он совсем чуть-чуть посодействовал. Спокойной ночи, Дарси.
– Спокойной ночи, Шон.
Глава 19. Дарси
Мистер Хилд с утра пост сдал, парни пост приняли. В раздевалке до раскалённого состояния кружит довлеющая атмосфера. Каждый на своём пределе. Наблюдения за человеческими гранями и прохождениями ими по нервной канатной дорожке, старательно балансируя, и все ради тебя, дарят чувство колоссальной поддержки.
Волнение Люка объяснимо: помимо сокомандника, в октагон войдёт его подруга. Не было ни дня, когда в глазах Люка приглушался свет благодарности. По мнению Люка, моя протянутая однажды рука, подарила ему надежду жить иначе. Для меня это означало большее. Доверившись мне и крепко обхватив мою руку, Люк наполнил мой опустевший сосуд смыслом. Увеличенная плотность содержимого во мне сделала меня более уязвимой к внешним воздействиям. Физика не даст соврать, наполненный сосуд разбивается легче пустого. И в добавок ко всему, маленькая капля краски приобрела способность мигом окрасить меня в цвет радости или горя. Это лишь подтверждает то, что с того момента я заново начала оживать. При любом другом случае, он приложил бы все свои силы, чтобы меня отговорить. Такое было и не раз. Только не сегодня. Люк знает, что победа откроет передо мной ранее закрытые двери. И выйдя из игры раньше, чем высветится кнопка «play», моя жизнь превратится в полное «game over».
Шон же человек, который без моего участия выстраивал между нами связь, гребя на встречу ко мне на платине, построенной Рэем. Мы втроём — Я, Шон и старик Рэй образовали Бермудский треугольник. Выступая в нем устойчивыми вершинами, мы имеем истории с каждым и не являемся обладателями истории, созданной тройным усилием. Наши переплетенные жизни — это загадка не только для других, но и для нас самих. Вокруг нас образовалась не сломленная крепость. Главный компонент для ее прочности и надёжности — сильная человеческая привязанность. Внутри нас огромная воронка. Того, кто имеет мнимую смелость ворваться без приглашения к нам внутрь, закружит в бешенном танце. В нашем трио нет лишних или забытых. Образ Рэя складывается нашими с Шоном воспоминаниями. Мы воссоздаём с ним общую картину, сплетаясь в одной вершине — дом Рэя. И отпустив меня, он потеряет протянутую через меня нить. Сложенное в моей голове впечатление о Шоне складывается из собственных ощущений. Но сегодня он перетасовал колоду карт и в своём откровении открыл главную причину своего нахождения здесь.
– Люк вчера натренировал меня своему личному способу бинтования. Если ты не против, то я займу его позицию?
– Раз Люк в такой важный день уступает своё место, значит он в тебе уверен. Присаживайтесь, мистер Прайс, на отведённый вам стульчик.
Люк также поведал Шону, что чествует Майкла Джексона при подготовке к бою, однако Шон нарушил традицию и пустился в повествование короткой истории о его знакомстве с интригующей для него персоной, со мной — Дарси Эдвардс. Во вступительной части Шон раскрывает роли действующих лиц в сюжетном произведении одним предложением,
– Меня привело к тебе то, что я вновь засыпаю и просыпаюсь в своей детской комнате в доме родного дедушки. — Первый по счету «бум» по голове волной прокатился по всему телу сверху вниз. Чтобы избежать возможных пауз в прочтении своего произвольного монолога, Шон зажмуривает глаза и плотно прижимает указательный палец ко рту, призывая оставаться только слушателем. — Знаешь, Дарси, дедушка и вправду с момента моего возвращения часто упоминал о своей уникальной подопечной, которая глубоко засела как заноза в его сердце. С каждым нашим откровенным разговором, он приоткрывал тебя по кусочкам. Во мне не сыграла ревность внука. Всё прошло без театральных возмущений: как так, он полюбил помимо меня ещё кого-то? Наоборот, я приобрёл прямую пропорциональность по отношению к тебе. Чем больше я тебя узнавал, тем больше понимал. Наш старик обмолвился, что мы схожи. И он был прав, Дарси. Между нами оказалось общего больше, чем думается. Наша цель не победа, а то, что она может нам дать по итогу. В твоих глазах играют в прятки те же сомнения, которые были и у меня. Они в действительности не всем понятны, потому их мало кто находит.