– А ты подходишь мне, Дарси.
Глава 22. Дарси
Старательно вскарабкивающаяся на одну из лежащих на мозговой поверхности извилин потаенная одинокая мысль — проснуться не одной в постели — блокирует сигнал начала работы глазных мышц. С поднятием век на миллиметр выше килограммовые грузики оказывают боевое сопротивление. И всё это из-за страха возможности лицезреть глазами, не принадлежащими разуму, рядом с собой вчерашнего красавца. Окончательная блокада зрительных рефлексов снята в результате появления круговых ветров. Вихри спешно и неуловимо проносились по руке: от кончиков пальцев до ключицы и в обратном направлении. Приятный тонизирующий холодок по коже от мужского прикосновения призывает встать в строй миллионную армию пупырышек, а тихий шёпот создателя тех самых ветров властно притянул мой взгляд на себя.
– Доброе утро, спящая нимфа. Я уже лишился всякой надежды избежать третьего похода на кухню. Завтрак не любит ждать и остывает при отсутствии малейшего внимания к своему потрясающему запаху и божественному вкусу.
– Ты приготовил мне завтрак в постель? Так в вас прячется тонкая романтическая натура, Шон Прайс. Ястреб решил спуститься к нам на землю и вкусить красоты человеческой жизни?
– Во-первых, не прячется, а активно демонстрирует свою неповторимость; во-вторых, ястреб давно отказался летать и высматривать свою жертву с высока, тем более, если появилось желание жадно напасть на того, кто обитает на суше; в-третьих, отправленное сообщение с вложением имеет больший объем, чем просто набранный текст. Поэтому сказанные слова я обязательно закрепляю действиями. Обещал завтраки в постель, значит они неуклонно будут ждать тебя каждое утро.
– Решил погоняться за волчицей? Другие животные или птицы не привлекают или поймать не удаётся?
– Ты и за завтраком не умолкаешь? Ладно, и это не проблема, зубастый волчонок. Мне не зачем гоняться за тем, кто очевидно не стремится убежать от меня в лес.
– Хочешь хорошенько прикормить подстреленного хищника? Дикий зверь — он на то и дикий — природа свободу не отнимает, и вольно шагать по своей земле позволяет, не стремится приручить и одиночество твоё не осуждает.
– От тебя и в близи дикостью не пахнет. И твое прикрытие, припрятанное в шкафу в виде звериной шкуры в размере XS, предназначенной для торжественных выходов под громыхающий гонг не распространяет запах животины на все помещение. Я бы его учуял.
– По схожей причине и я в лес не бегу. Не ощущаю опасности вокруг себя. Даже напротив заботой окружена. Завтрак и вправду божественен. Знай, ты теперь числишься в списке врагов у Розмари. Моя кулинарная фея не захочет делиться моим ненасытным желудком на двоих.
– А я и не за желудок борюсь, мне бы то, что повыше.
Шону отлично удаётся выстраивать диалоги так, что по итогу его завершающие слова ничего и не завершили. Поступательно подводит действиями до кульминации и откладывает финальную схватку. Неизвестно сколько времени придётся просидеть в ожидании до начала развязки, но закидывать удочку и самой же барахтаться у меня не возникает желания. Остаётся подкидывать дровишки и подогревать комнату на пару градусов.
– Не могла и подумать, что знаменитый и непобежденный Deadly Hawk осознанно идет на проигрыш. Незачем тебе намерено портить идеальную статистику боем, заранее обречённым на провал.
– Такого и не будет. Она была и останется идеальной навсегда. Тебе не о чем переживать, но благодарю за твоё искреннее беспокойство. И кстати лучше тебе, Дарси Эдвардс, записать под диктовку на листочек или в заметках на телефоне важную информацию, которую я тебе сейчас озвучу. Потом не говори, что не слышала, не знала и не помнишь. Глаза Шона Прайса первые пали в бою против своих собственных страхов и сомнений при личном знакомстве с тобой. Разум отдался при первом нашем поцелуе, а колотящееся сердце стало принадлежать тебе с момента, когда ты беспрекословно доверилась мне. Я сделал свой окончательный выбор. Другие зверята меня не привлекают. Поэтому свои ночные и дневные кошмары, околдованные пожирающей ревностью, можешь уверенно спугнуть. Но если они все же нагрянут, то ты знаешь, где меня искать.
– Ты думаешь я ..., — мой голос обрывается. Шон плотно припечатывает меня к подушке и затыкает говорящий рот поцелуем. Если бы под рукой имелся жидкий гипс, то сделала бы бесплатный слепок затылочной части головы на память. Шон явно перестраховался и достаточно долго держал мои губы в узде. И подобно профессиональному всаднику по конкуру, он учел важность, помимо правильного использования средств управления, иметь тесный контакт. И уж поверьте теснее некуда. Губы так страстно и плотно слились, что произошло невозможное — мгновенное взаимное проникновение атомов двух твёрдых тел. И сделанное до горяча раскаленными губами открытие при неожиданно сыгранном аппассионате навсегда впишется в нашу личную историю в качестве выдающегося вклада в наши с Шоном отношения.