– Как знать. В таком случае мистеру Хилду придётся тебя повторно осмотреть, чтобы понять идёшь ты на поправку или нет, а так, если же ты останешься тут со мной, имеющиеся улучшения в твоём самочувствии будут довольно заметны. И ему потребуется ровно секунда для этого. В этой комнате освещение получше, как никак солнечная сторона. Может, к моему счастью, в связи с обнаруженной эффективностью лечения он припишет увеличить дозировку.
– Боюсь, тогда мне не избежать побочных эффектов от перенаслаждения.
И я ни капли не лукавлю. Перенасыщение запаха его тела вызовет сильное головокружение, что в свою очередь, объяснит появление дезориентации и тошноты от мнимого вращения моего тела или окружающих вокруг объектов. Бархатные прикосновения к моему телу, находящееся в первозданном виде, станут причиной начавшихся заморозков, которые сопровождаются пришествием мышечной дрожи и бледности кожи. Нашептывание мелодии, ласкающей моё ухо, вскружит обитающих во мне красочных мотыльков, звуки хлопающих крыльев которых дополнят её приятной эвфонией.
– Не страшно, новое лекарство выпишем тебе, а может старым методом «клин клином» сможем лишь обойтись.
Неизвестно, что сыграло в первую очередь, неукротимое стремление к познанию чего-то нового или желание испытывать с определённым человеком совместные эмоции и делать себя и его счастливым, но после ухода мистера Хилда, я переехала в комнату по соседству.
Главное не забывать, что один сделанный выбор не решение всех жизненных дилемм.
Глава 24. Дарси
Спустя два месяца
Прекрасно, когда есть «медовый месяц» и этот месяц растягивается на два. И они безоговорочно становятся самыми запоминающимися в твоей жизни. Если бы у всех восстановительный и реабилитационный период проходил на высочайшем уровне: где уход и забота неразлучные понятия; улыбка любящего человека и его ежедневные признания в любви к тебе неотъемлемые лекарства, прием которых тебе назначила сама жизнь; и когда в интерьере правильно подобрано сочетание цветов, и огненный оттенок страсти, заполняющий каждый уголок в этом доме, разбавляется подаренными тебе жемчужными розами, то совершенных результатов долго не придётся ждать.
На вчерашнем итоговом осмотре мистер Хилд сообщил о полном моём выздоровлении и пожелал, чтобы если и трещали кости, то в глубокой старости и только от счастливо прожитой жизни. Последние слова были явно обращены больше к Шону, нежели ко мне, и содержали легко прощупываемый ироничный подтекст. К такому совместному выводу мы с Шоном пришли, когда мистер Хилд покинул наш дом.
– Он тебе подмигнул или при наших с ним прошлых встречах мной упущен момент, что мистер Хилд страдает непроизвольным сокращением круговых мышц глаза?
– Если он и имеет нервный тик, Дарси, то многие годы он блистательно скрывал это от меня.
Скрывать мистеру Хилду подёргивание мышц уж точно не приходилось. Факт отсутствия у него миокимии века на лицо. И соответственно о непроизвольности движений век и речи не идёт. И нам с Шоном не потребовалось включения мыслительной активности для запуска процесса рассуждений по этому вопросу. Зато нам стало понятно, что я полтора месяца все же напрасно скакала, как козочка, с одной комнаты в другую. И для мистера Хилда наши отношения с Шоном были словно сюрприз, упакованный в прозрачную коробку. И ему остаётся только молча сидеть и наблюдать, что происходит внутри неё. Аж не хочется представлять наши с Шоном лица. Вот тут явно прослеживались неконтролируемые лицевые мышечные спазмы, большая часть которых приходилась на мышцы рта и смеха. С этим ничего и не поделаешь. Всеми способами пыталась замаскировать рефлекторную улыбку, вызванную мощным возбудителем, и как видно, они оказались тщетны. Сдерживать активацию мышечных волокон при воздействии образа Шона на мой разум — тождественно защите от проливного дождя складным бумажным зонтом, ранее воткнутым в пина коладу. И наши светящиеся глаза тоже особую лепту внесли. Блестят так, что я сама сквозь своё зеркальное отражение обжигаюсь. Удивлена, что ещё не расплавилась от проявленных собственных магических сил.
– Я на несколько часов в офис. Решу рабочие дела и прямиком в ваши объятия.
– Тогда поторапливайся, пока они горячие.
– Дарси, ты же знаешь, что я не боюсь обжечься, потому остановись.
Сладкое касание его губ на прощание — и я не способна издать ни единого звука. Устанавливаю таймер и, загрузившись до стопроцентной готовности, занимаю выжидающую позицию для следующего более страстного поцелуя. И он обязательно будет. Любое возвращение Шона сопровождается не так давно сложившейся традицией.