– За это время никаких изменений не произошло, мисс Эдвардс. Она, того не подозревая, я уверен, по-прежнему ждёт вас. Обязательно сообщите мне номер рейса и время вашего прилёта. До скорой встречи.
Родители Лэсси, к моему ни с чем неизмеримому счастью, в результате проведённых многочисленных переговоров позволили этому состояться. Увидеть снова своими досрочно заплаканными глазами чернявую головку — словно чередование наказания с помилованием. Тебя душат и выпускают, душат и вновь на небольшое расстояние отпускают. Словно ты сидишь в машине времени, и тебя на несколько секунд закидывает в далёкое прошлое.
Я перестала приближаться. Хочу оставить навсегда позади себя болезненное ощущение невозможности притронуться к тому, кто дороже собственной жизни, кто своим существованием невольно сделал тебя сильнее, кто вёл и направлял тебя, не ведая об этом. Сколько я смогла бы простоять в такой замершей позиции — можно только догадываться. Ведь милое личико, пристально всматривающееся в мои глаза, гипнотически сдвигает меня с исходного положения. Я много раз представляла себе эту встречу: как подойду и крепко обниму, как зацелую и никогда не отпущу. Однако то, что я сделаю всего два шага вперёд и буду впопыхах ловить сорокакилограммовую или около того девчонку, я и не мыслила. Когда ты не была уверена, помнит ли она тебя, мечтает ли вновь свидеться, то очутиться в заветном плену её тонких рук — подлинный блаженный дар, который ты не намерена снова потерять.
– А я тебя знаю, ты мне часто снишься во снах. В жизни ты еще красивее. — моя повзрослевшая малышка, знает, как растрогать словами.
– А твой прекрасный образ меня преследует и днём, и ночью. Мы становимся друг на друга сильно похожи. Ты случаем не моя младшая сестра, Лэсси Майер?
– Может да, а может нет, но я с удовольствием буду называть тебя своей старшей сестрой, Дарси Эдвардс. Ты же не против?
– Девять лет поисков и ожидания. Нет, я не против. Я слишком тебя люблю, чтобы этому противиться.
Глава 26. Дарси
Европейские каникулы подходят к концу. Сегодня крайний день перед моим отъездом из города Ромео и Джульетты в Лос-Анжелес. Верона — потрясающий исторический город, каждый уголок которого хранит многовековую историю. Спонтанно организованная экскурсия сестрой по главным его достопримечательностям, сопровождающаяся эстетично элегантным и статным повествованием с цитированием строк из трагичной повести Уильяма Шекспира — яркое и незабываемое воспоминание на всю жизнь. И не потому, что город несказанно красив, в этом спору нет. Её присутствие рядом со мной; мягкий как пуховое одеяльце голосок; умиляющее старание младшей сестры поразить необычайным и в действительности впечатляющим познанием истории, накопленным театральным мастерством и трепетным отношением ко всему к чему притрагивается, и я не являюсь ее исключением — это всё вместе окунает в упрятанную на полке среди именных старинных книг сказку, где маленькая волшебница одним своим взмахом перекрашивает в светлое стены обители царицы тьмы. Маленькая девочка, пробираясь через мои глубокие потемки, чистой душой зеркально струит пучковые лучи света.
Прогулка по старейшей городской площади Вероны в окружении небольших готических обуянных символизмом зданий с устремленными ввысь башнями, остроконечными шипами, в которых даже мельчайшая деталь, неся глубокий религиозный смысл, проработана зодчими от начала и до конца, и зданий в стиле барокко, отличающихся своей величественностью и праздностью с изобилием декоративных элементов — средневековая картинность, послужившая изумительной декорацией для нашей сестринской душевной беседы.
Приятно осознавать, что сестра как нежный бутон, медленно раскрывается мне и дарит тем самым чувственный аромат доверия. Поделившись своей мечтой выступить однажды на огромной сцене амфитеатра, построенном в Вероне еще во времена древнего Рима, в балетной постановке «Сон в летнюю ночь», она, кроме того, что разбудила во мне былую к ней привязанность, порождает новое — незнакомое мне ранее, чуждое десятилетней девочке по физиологическим причинам ввиду своего юного возраста и в дальнейшем духовно не обогащающееся из-за условий существования вне телесных и духовных проявлений чувств родной матери. Приятно чувствовать в себе женскую наполненность зародышами материнской любви, прорастающими с зерен врожденных инстинктов живых существ к своим детенышам.