- Но ведь Земля действительно вращается вокруг Солнца, - рискнул возразить Димитрий.
- Да мало ли что вокруг чего вращается! Солнце вон тоже вокруг центра Галактики вращается. Что ж теперь, от центра Галактики отсчет вести? Привязали Землю к Солнцу, как рубль к доллару, и еще чему-то радуемся, придурки… Мы ж не на Солнце живем, в конце-то концов! Раньше вон, при системе Птолемея, посмотришь вверх - и сразу видно, где что. А нынче на бумаге - одно, на небе - другое… А! - И Андрон Дьяковатый в сердцах махнул рукой.
В молчании съели по бутерброду.
- Этак можно и до плоской земли на трех китах дойти, - осторожно заметил Уаров.
- Когда-то так все оно и было, - кивнул Андрон. - А потому что дети родителей почитали! Сказал батяня, плоская земля - значит, плоская. На трех китах - значит, на трех…
- Хм… - озадаченно отозвался Димитрий. - То есть получается: если всем внушить, что наша планета…
- Да запросто! - не дослушав, подтвердил умелец. - В России до девяносто первого года Бога не было, а после девяносто первого взял вдруг и появился. Ты прикинь: Бог! Не абы кто! А тут всего-то делов: одну планетишку сплюснуть. Только кто ж нам такое позволит, - примолвил он, покряхтев. - Думаешь, Америка зря космос осваивает? Это она так шарообразность Земли нам в извилины втирает. Ей ведь, Америке, плоский мир - нож острый: вся как есть со своими хвалеными небоскребами на горб киту ссыплется, если, конечно, со стороны Старого Света плющить.
Допили чай, доели бутерброды, оставшееся вернули в рюкзак. Андрон подошел к борту и с удовольствием оглядел еще не успевшую выгореть степь.
- Ну вот и аномалка пошла, - облокотясь на самодельные поручни, заметил он. - Знаешь, что такое аномалка? Это, брат, такие места, куда людские предрассудки не добрались. Или, скажем, выветрились. Душой отдыхаешь…
- А как же «бытие определяет сознание»? - укоризненно спросил Димитрий, облокачиваясь рядом. - Вы с этим тоже не согласны?
- Почему не согласен? - удивился Андрон. - Согласен. А с чем тут не соглашаться? Это ж все равно что «казнить нельзя помиловать»! Поди пойми, кто там кого определяет. - Сплюнул за борт, усмехнулся. - Думаешь, раз в Бога не веруешь, значит, уже неверующий? Настоящий неверующий, чтоб ты знал, вообще ни во что не верит. Даже в то, что Бога нет…
Ветер так и не усилился. Время от времени из лесопосадок выходил любопытный лис и, замерев, с тревогой смотрел на медлительное колесно-парусное чудище. Потом по просьбе Димитрия Андрон вынул из мешка машинку и начал инструктаж.
- Куда тебе? - равнодушно осведомился он, запуская пятерню в нутро бредового агрегата.
Уаров сказал. Андрон Дьяковатый медленно повернул голову к попутчику, внимательно его оглядел.
- Ох, что-то ты крутое затеял, - промолвил он наконец.
- Что… не достанет? - упавшим голосом спросил тот.
- Достать-то достанет. А ты там выживешь?
- Н-ну… это уж мое дело.
- Ага… - неопределенно отозвался Андрон и, насупившись, снова принялся что-то крутить в механических потрохах. - А с координатами как?
- Известны, более или менее…
- Более или менее… - Андрон только головой покачал, дивясь беспечности своего пассажира. - Имей в виду, наводить будешь сам. Вручную. На глаз. Значит, так…
- Погодите, - прервал Димитрий умельца и полез за блокнотом. - Лучше я запишу. У меня на термины память плохая…
- Термины! - осклабился тот. - Ну, записывай… Эту хрень видишь? Ее сдвигаешь сюда, сам смотришь в эту вот хренотень, а этими двумя хреновинками…
Растолковывал долго и обстоятельно. Димитрий смотрел и зачарованно кивал, запоминая. Записывать раздумал.
- Во-от, - закончил объяснение Андрон. - Когда нашаришь, кликни. Имей в виду, в аномалку мы въехали, так что машинка уже фурычит. Вполсилы, правда, но ты с ней все равно поосторожнее. Никакой другой фигни не трогай - только ту, что показал. А я, пожалуй, пойду клопика придавлю… После вчерашнего, что ли, разморило…
Солнышко припекало, поворотов не предвиделось аж до станции Красный Воруй. Шкипер бросил на палубу пару старых ватников и возлег в тени паруса, благосклонно поглядывая на старательного Димитрия. Преклонив колени перед машинкой, тот припал глазом к некоей линзочке и вовсю уже крутил ручки настройки. Судя по отчаянному выражению лица, дело не ладилось… Ничего. Не боги горшки обжигают. Научится. Андрон повернулся на другой бок и уснул.
Толком однако вздремнуть не удалось. И получаса, наверное, не прошло, а пассажир уже принялся трясти за плечо.
- Что? Уже? Быстро ты… - Шкипер сел, зевнул, хотел протереть глаза - и вдруг насторожился. Колеса побрякивали и постанывали как-то не так. С другой интонацией.
- Я правда ничего не трогал! - испуганно сказал Уаров.
Андрон огляделся. По-прежнему вяло вздувался брезентовый латаный парус, по-прежнему плыла за бортом ровная степь. Только плыла она теперь в противоположную сторону. Навстречу ей в направлении Баклужино, с неправдоподобной неспешностью вздымая крылья, летела ворона. Хвостом вперед.
- Ну да, не трогал… - сердито проговорил Андрон. - Само тронулось…
С кряхтением поднялся и, подойдя к машинке, перевел сдвинутый рычаг в нужное положение. Окружающая действительность застыла на долю секунды и двинулась вновь. На этот раз куда следует.
Глава 3. Тропа войны
Человека на шпалах они заметили издали. С какой-то тряпицей на голове, голый по пояс, он стоял, чуть расставив стоптанные, кривые кроссовки, и, опершись на грабли, терпеливо ждал приближения платформы.
- Ну вот… - промолвил Андрон. - Только их нам и не хватало! Кажется, шкипер был слегка встревожен.
- Кто это? - спросил Димитрий.
- Дачник.
- Попросит подвезти?
- Да нет… Видишь, голову майкой повязал?
- Вижу. И что?
- Немирной. - Андрон произнес это с таким выражением, что у Димитрия по спине пробежали мурашки. Вынырнувшее из девятнадцатого века опасное словечко было, в его понимании, приложимо исключительно к чеченцам времен генерала Ермолова.
Неумолимо отсчитывая стыки, колесный парусник неторопливо наезжал на голого по пояс незнакомца, но того это, кажется, нисколько не пугало. Лицо под повязкой оставалось безразличным.
- Как бы мы его не переехали…
- Как бы он нас сам не переехал! - Андрон сплюнул за борт. - Отступи-ка подальше. И без резких движений, лады? А то не так поймет - может и граблями порвать… Они ж в основном с мародерами дело имеют. Дикий народ…
Тупорылая платформа уже нависала над дачником. А грабли-то, кажется, и впрямь нелицензионные. Боевые. Грабловище (оно же чивильник) - чуть ли не в человеческий рост, хребет и зубья - кованые, заточенные, чуть загнутые вовнутрь.
Внезапно стоящий на шпалах вскинул свое многоцелевое орудие, уперся в сцеп, и тут в глаз Уарову совершенно некстати попала соринка. Так он и не уразумел, проморгавшись, каким образом заступивший им путь огородник очутился на палубе. То ли прыгнул, то ли кувыркнулся.
- Здорово, Ильич, - сдержанно приветствовал его Андрон. - Никак на абордаж взять решил?
Названный Ильичом стоял в той же позиции, в какой секунду назад поджидал их на шпалах.
- Сдай назад, Андрон, - угрюмо, даже не ответив на приветствие, проговорил он. - Дальше не пропустим.
Андрон Дьяковатый недобро прищурился. На лице его было написано то, что обычно пишут на заборах.
- А договор? - сквозь зубы напомнил он. - На вилах клялись.
- Во-первых, клялись не мы. Клялось тебе садовое товарищество «Экосистема».
- А во-вторых?
- Во-вторых, считай, что и «Экосистема» клятву разорвала.
- Чем же я их обидел?
Крякнул дачник, насупился. С виду - чуть постарше Андрона, так же коренаст, лицо от долгой борьбы с природой несколько туповатое. В данном случае - туповато-беспощадное.