Но мы знаем, что всегда есть другая сторона. Сторона, представленная великим Чжэном Хэ и многими ему подобными. Теми, кому хватало воли смотреть вперед.
19
Капсула времени
Иногда Хэмиш жалел, что не склонен постоянно носить очки, как молодые ничтожества, подростки и двадцатилетние, сканирующие одновременно десятки направлений, жонглирующие таким количеством одновременно отслеживаемых действий и измерений, что буквально шла кругом голова. Это объясняет, почему некоторые переключаются на умные новые контактные линзы, почти незаметные – за исключением того, как нервно мечется по сторонам взгляд пользователя, который бродит по ионосфере, прослеживая миллионы параллелей, но в то же время как будто живет здесь и сейчас.
С другой стороны, разве исследования не показывают, как резко падает умение сосредоточиваться от такого постоянного распыления внимания? В конце концов, сокращение ПС – «постоянно спрашивающий» – можно расшифровать и как «пустой». Те же исследования показывают, что старомодное умение сфокусировать внимание дорогого стоит…
…особенно когда произносишь речь. Еще одна причина, почему Хэмиш по-прежнему обходится невооруженным взглядом; у него есть только серьги, позволяющие принимать самые важные сообщения. Бдительный благодаря опыту и сосредоточенный на реальном мире, он изучал публику перед собой, тщательно отслеживая реакцию.
Конечно, зал был трудный. Вообще-то Хэмиш и не надеялся разубедить этих экстропистов, сторонников технологического будущего и (возможно) будущих мафусаилов. Его настоящая публика появится позже, когда Тенскватава напечатает сокращенную версию этого выступления, чтобы ознакомить с ней членов Движения и тем укрепить их решимость и волю.
Он взглянул на часы на кафедре. Пора закругляться.
– Послушайте, я не собираюсь просить, чтобы вы, учившиеся у боготворцев, изменили свои программы или отказались от своих мечтаний. Утописты и трансценденталисты всегда были с нами. Иногда их неудовлетворенность действительно оказывалась ценной и приводила к чему-то новому и полезному.
Но гораздо чаще блаженные и счастливые обещания не выполняются. Уверенность оказывается иллюзорной, а побочные эффекты перевешивают все преимущества. Религия, проповедующая любовь, впадает в одержимость ненавистью. Отрасли промышленности, обещающие обеспечить процветание, отравляют планету. И инноваторы, предлагающие какой-нибудь замечательный план спасения человечества, торопятся чуть шире открыть ящик Пандоры независимо от того, согласны ли с этим остальные.
Сегодня предложены десятки – сотни – планов, и их сторонники утверждают, что 90 или больше процентов за то, что не может случиться ничего плохого.
План распространить в стратосфере пыль и тем самым прекратить глобальное потепление – наоборот, снизить температуру, – вероятно, не приведет к своей противоположности и не будет иметь побочных вредных последствий.
Суперколлайдер, способный создавать черные микродыры, тоже, вероятно, не вреден.
Радиопослания, возгласы «здравствуйте!», отправленные в Галактику, создают ничтожную вероятность того, что привлекут нежелательное злобное внимание.
Распространение удобрений в обширных «пустынных» районах океана лишь увеличит количество рыбы и сократит процент СО2 и почти не грозит вредными последствиями.
Предосторожности несомненно помешают какому-нибудь рассерженному подростку использовать домашнюю установку для манипулирования генами, чтобы выпустить на свободу очередную эпидемию… список можно продолжать бесконечно…
…да, я вижу, что многие из вас улыбаются, потому что о большинстве этих неудачных новшеств я писал страшилки! Продаются они как горячие пирожки, и фильмы из них делают охотно. Ну за исключением «Рыбалки смерти». Признаю, это неудача.
Снова напряженный смех. Хэмиш почувствовал себя увереннее.
– Но вот что главное, – продолжил он. – Предположим, мы испробуем сотню честолюбивых проектов. Каждый из них обещает, что на девяносто процентов все пройдет хорошо. Попробуйте умножить девять десятых на девять десятых, на девять десятых, и так сто раз. Каков общий процент того, что произойдет нечто ужасное? Почти ноль.
Хэмиш замолчал в наступившей тишине.
Именно этот момент Ригглз выбрал, чтобы направить узкий конус звука в левую серьгу, отчего барабанная перепонка Хэмиша задрожала.