— Не знаю. — Девушка покачала головой: — Сильно сурового не накладывают, но могут, к примеру, отчислить с правом восстановиться через год, но уплаченные деньги не вернут.
— А секундантов как-то наказывают?
— Обычно нет. — Беззаботно ответила девица.
— То есть, а правильно понял, что я могу прийти на дуэль с… пушкой, и просто расстрелять бароныча на расстоянии?
— Нет, даже не надейся. — отрезала красотка: — Пушку ты притащить можешь, это не запрещено, только, размеры площадки для дуэлей ограничены пятьюдесятью шагами в длину и ширину. Вряд ли со своей пушкой сможешь противостоять Фриксену на этой полянке. Ну всё, я пошла, у меня, действительно, времени совсем не осталось.
Брюнетка нырнула в стайку подруг, и они двинулись прочь от моих ворот, что-то, чрезвычайно оживленно обсуждая, поминутно оглядываясь на меня.
Я же, прижавшись щекой к теплому металлу ворот, пытался успокоить, захлестнувшую меня полностью, паническую атаку. Слишком свежи были ощущения, которые я успел пережить, сгорая заживо в кабине лифта, залитой ведром бензина. Кстати, та девица, что не за что, ни про что, сожгла меня в подъезде моего дома, тоже была красивой брюнеткой, только у той глаза были изумрудного цвета. По идее я, после пережитого, должен был бежать от любой черноволосой бабы, сломя голову, а меня, напротив, как-то к сероглазке тянет. Бля! Меня же на днях снова заживо сжигать будут, а я всё о женщинах и о женщинах. Интересно, у моего тела, до моего вторжения, хоть одна была? И не спросишь ни у кого. Многократно описанных в литературе, дворовой девки для забав молодого барина, я вчера, среди прислуги, не обнаружил. Ни одна не пыталась меня предупредить о коварстве бывшего управляющего, да и не одна из этих теток не вызвала в моей душе, или молодом организме, никакого отклика не породила.
Да что со мной творится⁈ Меня тут с выдумкой, с огоньком убивать задумали, а я, о чем думаю? И опять же, про огонёк! Надо побыстрее пойти, пошарить по комнатам братьев и отца, поискать какое –никакое оружие. В своей комнате я уже всё обшарил и понял, что бывший хозяин моего нынешнего тела, несмотря на зависть к воинской славе и подвигам старших Булатовых, был одновременно убежденным пацифистом, что для меня очень-очень странно.
Через час я закончил поиски оружия, или предметов, которые можно было бы использовать в качестве оружия. В результате моих поисков, я нашел что-то вроде оружейной — небольшой комнаты, как гардеробная в дорогих квартирах, в которых, вдоль всех стен стояли пирамиды для длинноствольного оружия, полки для короткоствольного, но, к моему великому сожалению, хранилище было пустым. Кроме, наполовину опустошенного бочонка с порохом и, завалившегося за полку, странного вида, револьвера, очевидно, забытого при отъезде семьи из города, комната была пуста, очевидно, вся коллекция оружия до последнего времени находилась в Покровске, в тамошней резиденции рода.
Я вышел на свет, сжимая в руках свою добычу. Порох был самым обычным, на мой взгляд дилетанта, а вот револьвер… При внимательном изучении, я понял, что это страшилище больше всего напоминает мне шпилечный револьвер Лефоше — тот, что в моем мире считался лучшим оружием, но только в тысяча восемьсот пятидесятом году. Грубое, примитивное оружие, ствол, прикрученный к рамке двумя болтами, примитивные патроны, которых в непропорционально большом барабане, оказалось целых двенадцать штук. Правда, патроны были заряжены в каждую камору, а пистолет был хорошо ухожен. В любом случае, это было оружие, другого, кроме охотничьего ружья, что осталась в сторожке Бориса, у меня не было. Я решил пойти в сад, отстрелять, хотя-бы, пару патронов, чтобы понять, как это чудо местной техники стреляет и вообще, можно ли из него во что-то попасть. Подобный револьвер я видел один раз, в музее Почт и телеграфа, ими, после того, как армия перешла на более совершенное личное оружие, вооружали почтальонов, и вот теперь один бестолковый княжич попробует принять его на вооружение.
Сад за домом занимал, по городским меркам, значительную площадь, но был явно запущен. Откровенного сухостоя в нем я не видел, но тропинки никакого покрытия не имели, а местами сад напоминал обычный лес. Стремясь отойти от дома подальше, я бродил по зарослям минут пять, пока не вышел на полянку… Полянка была огорожена невысоким частоколом, за которым виднелись несколько столбов. Пройдя за частокол, я понял, что попал на капище, на самое настоящее языческое капище.
Глава 7
Глава седьмая.
Я обошел капище по кругу и встал перед лицом двухметровых деревянных идолов. Тот, что был более массивным, судя по суровому виду и какому-то оружию, то ли боевому молоту, то ли, секире, а также зигзагу молнии на шлеме, был богом огня Перуном, что для семейства магов –огневиков было вполне объяснимо. Лицо бога было вырезано столь искусно, что казалось живым. Большой камень у подножья идола был измазан чем-то бурым, и это было не варенье. Меня передернуло от отвращения, рука машинально поднялась ко лбу, чтобы совершить крестное знамение, но рука повисла в воздухе…