Фразу свою «черный риэлтор» не договорил, очень трудно говорить пафосно, когда тебе пнули сапогом в промежность. Семен, здоровенный телохранитель, как будто очнулся от спячки, потянулся рукой в карман, но замер, глядя на ствол здоровенного револьвера.
— Осторожно, пальчиками, доставай, что у тебя в кармане…
На стол легло что-то подобное «бульдогу», револьвер с очень коротким стволом крупного калибра, которым, уверен, очень эффектно запугивать обывателей.
— Ремень выдергивай из брюк и вяжи этого. — я повел стволом в сторону, начавшего очухиваться, Адольфовича.
— Да пошел ты… — Семен успел сказать только это, после чего упал на пол, зажимая ладонью окровавленную ляжку. Стрелять я не боялся, так как, судя по отсутствию у ворот чужой коляски, самоуверенные жулики прибыли без поддержки.
— Ты что сделал… — громила пытался зажать кровоточащую дыру на брюках.
— Семен, ты что, не понял? Или ты сейчас вяжешь своего старшего, или ты мне не нужен. — я навел ствол в голову побледневшего боевика.
— Князек, а ты вообще понял, что ты попал⁈ — Фридрих справился со спазмами внизу живота, и, хотя и с трудом, но уже мог говорить.
— Конечно знаю. Ко мне домой пришли бандиты, которые предложили отдать мое родовое поместье за бесценок…
Я не договорил — в столовую, придерживая подол длинной юбки, вбежала Вера Игоревна, держа в правой руке свой револьвер.
— Олег…Александрович, что случилось?
— Наши непрошенные гости стали мне угрожать. — я махнув рукой, дал знак девушке не приближаться близко: — Они настаивали, чтобы я отдал им поместье за половину цены и… Вы идите, я сам разберусь.
Мы обменялись взглядами и Вера, кивнув вышла, оставив меня наедине с бандитами.
Я задумался — ребята хотели заплатить за усадьбу именно сегодня, после чего, они бы ушли, а я остался с громадной суммой в пустом доме… Потом они сообщили, что банк работает круглосуточно. В любом случае, я уверен, надолго деньги бы не задержались в моих руках. Меня грохнули или ночью, когда я попытался бы добраться до банка, или утром. При любом варианте моих действий, мне бы пришлось выходить из усадьбы с саквояжем, полным денег.
Вряд ли меня «исполняли» бы эти двое — несмотря на зловещий внешний вид, «нотариус» был слишком ценным ресурсом, чтобы использовать его при совершении обычного ограбления…
И тут я вспомнил мертвого офицера и раненую барышню, что лежали буквально в сотне метров оттуда. И, еще говорили, а в контрразведке подтвердили, что, при покушении похитили двадцать тысяч рублей, полученных за, проданную усадьбу.
— А ведь это вы, твари, купили усадьбу Агополковых, а потом хозяйку и ее знакомого бомбой взорвали, а деньги, двадцать тысяч, у них похитили…
— Меня уже допрашивали в контрразведке по этому поводу и отпустили, так как претензий не имели. — с усмешкой проговорил «нотариус», с вызовом глядя на меня.
Надо было заканчивать общение с «черными риелторами», иначе эти два весьма опасных человека соберутся с силами и… вон, Степан уже успел, потихоньку, утащить со стола льняную салфетку и перетянуть себе бедро.
— Мне, по большому счету, все равно, что посчитали в контрразведке, да и, до судьбы недвижимости Агаполковых нет никакого дела, но вы совершили большую ошибку, явившись в мой дом, с намерениями меня убить и ограбить…
Возражение со стороны Адольфовича я прервал взмахом револьвера.
— Помолчите, господин Легостаев, у вас еще будет время высказаться. Так вот, недавно, в полиции, мне заявили, что я, как глава пограничного княжества, могу сам вершить суд по преступлениям, совершенным на моей территории, в том числе и в моем доме. Посему, оставляете здесь деньги, поднимаете руки и идете впереди меня на улицу, по лестнице, выходите на крыльцо и двигаетесь, не опуская руки через сад, расположенный за домом, в сторону реки. Не заслужили вы через парадные ворота ходить.
Во взглядах, которыми обменялись сообщники, я увидел всё — и презрение к аристократическим придуркам, и свою скорую и печальную судьбу, и облегчение, что сейчас глупый князек выведет их за пределы усадьбы, а там…
— Вы, Олег Александрович, совершаете очень большую ошибку. — бросил «нотариус», поднял руки и двинулся к выходу из столовой, за ним, припадая на раненую ногу, пошел Степан, а дальше ваш покорный слуга.
Вера Игоревна, с револьвером в руке, стояла у входа на женскую половину, прикрывая комнату младших княжон, внимательно глядя на идущих мимо бандитов, но никто из них не попытался выкинуть какую-то глупость.