— Все, моя, хорошая, все! — я поцеловал конягу в морду и повел ее, скорым шагом, забирая влево с таким расчетом, чтобы между нами и растревоженной, как осиный улей, контрразведкой было не меньше пары кварталов.
Этой ночью я не уснул.
Вернувшись домой, я обнаружил сидящую в холле первого этажа, с револьвером в руке, бледную Веру Игоревну.
Пока, безжалостно вырванный из горячих объятий молодой жены, дворник Борис обихаживал трофейную лошадь и приводил в порядок старый тарантас — единственный колесный транспорт, оставшийся в каретном сарае после оптимизации, проведенной Еремеем, я сидел на кухне, обнаженный по пояс, а Вера, светя магическим фонарем, вытаскивала из моей окровавленной спины здоровенные занозы. Я, шипя от боли, негромко рассказывал молодой женщине о событиях текущей ночи.
В результате разговора, упроченный магией, бандитский саквояж из под денег, поплыл вниз, по течению реки, дабы, не оставались на территории усадьбы прямых улик, десять же тысяч рублей, доставшиеся мне в качестве трофея, были сложены в ящик с книгами, которые я брал с собой в Покровск.
После долгих споров, с самым близким для меня в этом мире, человеком, было решено, что Вера с девочками переезжает на охраняемую территорию Магической Академии, в пансион повышенной комфортности, благо деньги теперь появились. Я не мог взять дорогих для меня женщин во враждебную степь, сорвав маленьких княжон с учебы, не зная, что их там ждет, но и оставлять дом на одних женщин, пусть и под охраной бравого Бориса, я также не имел права.
В конце концов мы пришли к согласию, что завтра я открываю в государственном банке номерную ячейку, ключи от которой будут у Иры, куда я положу пять тысяч рублей, чего им должно было хватить на пару лет вполне обеспеченной жизни. Рисковал ли я, оставляя солидный капитал, по сути, незнакомому человеку? Конечно, но другого варианта действий я не видел.
Рано утром мы с Верой и девочками, на старом, ободранном тарантасе, выехали из ворот усадьбы, провожаемые добрыми напутствиями, стоящих у ворот, Бориса и Акулины. Акулина смело смотрела мне в глаза, очевидно представив себя, хоть и временно, но, хозяйкой обширного дома. Если молодуха надеялась дрыхнуть на барских кроватях, утопая в пуховых перинах, то она жестоко ошибалась — по приезде в государственный банк я оставлю управляющему заявление, чтобы залогодержатель усилил контроль за заложенным имуществом. Не сомневаюсь, что уже к обеду в усадьбе появятся специально обученные люди, которые опишут обстановку и опечатают большую часть помещений, оставив Борису и его жене доступ только туда, куда необходимо проходить, для протопки дома зимой, или иных, неотложных хозяйственных надобностей.
Сестры, поднятые на два часа раньше, чем обычно, сидели в кузовке, скрипучей повозки, нахохлившись, как совята, трофейной кобылой Зорькой умело управляла Вера, а я сидел рядом, на облучке, не убирая рук с револьверов.
Но, ничего чрезвычайного по дороге не случилось, мы доехали до банка вполне благополучно, после чего, привязав лошадь к местной коновязи, мы с Верой и девочками прошли в здание. Лошадь и коляску оставили под присмотр двух молодых дворников, которые, не столько мели мостовую перед банком, сколько зыркали по сторонам, да и магические заряды, в чем-то короткоствольном, я видел через ткань фартуков местных менеджеров по клинингу. В помощь «дворникам» я оставил, привязанных поводками к тарантасу, Пирата и его вынужденную подружку, мелкую, сварливую сучку, носящую благородную кличку Принцесса, которой ее наградили девочки. Пират и Принцесса были принудительно записаны мною в переселенцы в город Покровск, правда об этом еще не знали.
К моему удивлению, операционный зал банка был открыт, и там было достаточно много вежливых служащих, что разделили нашу компанию. «Молодежь» отправилась пить какао со свежими плюшками, а нас с Верой повели вниз, где, за множеством дверей, запоров и магических ловушек, располагались комнаты с номерными ячейками, где мы быстро оформили аренду на металлический ящик, после чего, прихватив сытых и довольных княжон, покинули гостеприимный банк.
Расставание у ворот Магической Академии, с женской половиной моей семьи вышло мокрым. Девчонки вновь намочили мой френч, но быстро успокоились, а Вера крепко стиснула руку, улыбнулась на прощание, и двинулась вслед за, тяжело пыхтящим, солдатиком из охраны, что за десять копеек вызвался донести «барыне» вещи до корпуса пансионата. Времени до отъезда оставалось все меньше, и я направил свою повозку в сторону полицейского участка. Надеюсь, что помощник пристава и добрый малый Кислицин, Аскольд Иванович, отработал уплаченные ему деньги.