Трис отошел, зажимая нос и раздувая ноздри, пытаясь избавиться от запаха горящей плоти.
— Мы отличная команда, но не думай, что это значит…
Земля раскололась под ногами Триса, и мясистое щупальце шириной с мою руку выскользнуло наружу, овившись вокруг его ног. Мой сын посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.
— Мама…
Я, прихрамывая, побежала, уже формируя источникоклинок. Слишком поздно. Слишком, блядь, медленно. Щупальце подбросило Триса в воздух, а затем вонзило обратно в землю, протащив моего сына через трещину с тошнотворным хрустом.
Я закричала. Слов не было. Только тоска, ярость, ненависть, боль, надежда, отчаяние. Я опустилась на колени, просунула руку и когти в трещину, призвала на помощь свою врожденную геомантию и с криком разломала камни, отбрасывая их в сторону. Подо мной не было ничего, кроме Норвет Меруун. Ее пульсирующая плоть порозовела и покрылась рябью. Ее сердце билось, а плоть расширялась, земля раскалывалась у меня под ногами. Я отшатнулась, не веря своим глазам.
— Нет. — Я произнесла это слово так, словно могла воплотить его в реальность одним лишь усилием воли. — НЕТ! — Я закричала, глядя на камни. На пятно крови, которое было всем, что осталось от моего сына. На монстра, который забрал его. На весь гребаный мир. Я закричала на него! — Верни его, ты, гребаный струп!
Было слишком поздно. Я всегда буду опаздывать, чтобы спасти тех, кого люблю. Я навсегда обречена смотреть, как они умирают. Обречена горевать. Оплакивать. Чтобы воплотить свою месть в жизнь, как будто это что-то компенсирует.
Норвет Меруун снова запульсировал, скала подо мной задрожала. Из дыры высунулись щупальца. Я почувствовала желание нырнуть в нее, последовать за Трисом, как будто я могла вытащить его.
Эскара. Слишком поздно. Он ушел.
Я знала это. Я знала это. Слишком поздно, чтобы спасти его. Но еще не слишком поздно заставить монстра заплатить. Ты, наверное, заметил, что я плохо переношу горе. Я скрываю его за яростью, и я была в ярости. Вне разума. Вне сомнения. Вне здравомыслия. Это существо, этот монстр, этот прыщ-переросток отнял у меня сына. Я собиралась заставить Норвет Меруун заплатить. Заставить ее страдать. Она сгорит, и я чиркну спичкой. У нее пойдет кровь, и я воткну в нее нож. Она будет бояться меня, даже если мне придется расколоть мир надвое и обрушить гребаное небо ей на голову.
Глава 39
Я зарычала и метнула молнию в пульсирующую плоть подо мной. Она обожгла кожу, прочертив темную огненную линию, но не более того. Я метнула еще одну молнию, и еще, а затем цепочка молний, извиваясь, побежала вниз по моей руке, срываясь с пальцев. Плоть Норвет Меруун задрожала подо мной, почернела, растаяла. Но для нее это было сущим пустяком. Я едва пощекотала сучку. Крошечный укол, который можно почувствовать, а потом проигнорировать.
Эскара, остановись. Ты не можешь использовать грубую силу. Придерживайся плана.
План. К черту план. Этот план только что стоил жизни Трису. План был слишком абстрактным. Я хотела причинить Норвет Меруун боль, и я хотела сделать это сейчас. У меня просто не хватало силы. Но у меня была хорошая идея, где я могла бы ее достать.
Я швырнула кинетический заряд в землю, взмыла в воздух и взлетела. Геллионы, молотильщики ветра и аэроманты пролетали мимо меня со всех сторон. Внизу уменьшившийся в размерах гарн продолжал сражаться с монстрами, которые могли бы раздавить дюжину землян, не заметив этого. До'шан висел над нами, слышался непрерывный треск Источник-оружия, обрушивающегося на врагов с неба. И, конечно же, Норвет Меруун была повсюду. Бух. Бух. Бух. Каждые три секунды ее сердце билось, по плоти пробегал импульс цвета, и она расширялась, прокладывая себе путь через каньон.
Я полетела вниз, к измученным войскам Лесрей. Мое приземление было не слишком изящным. Я споткнулась, налетела на несчастного солдата и отшвырнул его в сторону, чтобы восстановить равновесие. Моя нога ужасно болела, кость ломило глубоко внутри, пронзающая боль была везде.
Лесрей повернулась ко мне. Ее волосы выбились из косы, доспехи были помяты и запачканы кровью и грязью, а фарфоровая маска треснула. Земля под ней промерзла — так сильно она использовала пиромантию. «Доклад». Грубо и по существу. Я, возможно, и оценила бы это, но я была на волосок от того, чтобы сохранить рассудок.