— Сколько дугомантов у тебя осталось? — спросила я.
Лесрей остановилась, взглянула на одного из своих раненых генералов.
— Семнадцать, — сказала она. — Зачем тебе?
Я вздрогнула и, прихрамывая, подошла к ней поближе. По моей раненой ноге пополз мороз, немного притупляя боль.
— Скажи им, чтобы ударили по мне всем, что у них есть.
— Что?
У меня не было времени объяснять. Не нужно было ничего объяснять. Жизнь была бы намного проще, если бы люди просто делали то, что им, блядь, говорят.
— Я буду там, — я указала на каньон, над линией ползущей плоти Норвет Меруун. — Скажи своим дугомантам, чтобы они поразили меня всеми молниями, какие только смогут собрать. Всеми, Лесрей.
— Эскара…
— Просто сделай это, черт возьми. — Я повернулась и снова взмыла в воздух.
Эска, это безумие. Ты не сможешь контролировать такое количество энергии.
Я проигнорировала слова своего ужаса. Мне было все равно. Сссеракис был прав. Я, блядь, знала, что он прав, но я не могла прислушаться к нему. Я не могла позволить себе остановиться и задуматься о том, что я делаю. Охватившее меня безумие требовало действий. Я должна была доверять своему бушующему шторму, своему избитому телу.
Подо мной была вся Норвет Меруун, ее растущая плоть расширялась каждые несколько секунд. Я повисла в воздухе, размеренно взмахивая крыльями, сорвала с себя остатки помятой брони и позволила ей упасть. Сирилет наложила на нее защитные руны, и я не могла допустить, чтобы она поглотила магию Источников, предназначенную для меня. Я ждала, надеясь, что Лесрей не ослушается меня. Я хотела сделать это, даже если бы это убило меня. Это был бы великолепный гребаный конец. Конец, достойный моего сына.
Первая молния пронзила небо в мою сторону, и мои пальцы заискрились. Молния ударила в меня, воспламенив каждый нерв. Мой шторм жадно поглощал энергию, превращаясь внутри меня в бушующий вихрь. Еще один дугомант Лесрей присоединил свою молнию к первой, и еще, пока семнадцать потоков дугомантии не осветили небо, и они все не ударили в меня. Это была атака, которая должна была превратить меня в хрустящую корочку за считанные секунды, но я была не такой, как другие. Я была штормом, и шторм был внутри меня. Я закричала, направляя энергию в Источник дугомантии у себя в животе. Энергия заискрилась внутри, электричество внезапно проникло как в Источник, так и в мой шторм, циркулируя между ними все быстрее, быстрее и быстрее.
Где-то внутри я услышала, как Сссеракис закричал от боли, но голос моего ужаса был лишь тенью моего собственного крика. С тех пор, как я впервые поглотила свой дугошторм, я не чувствовала такой ужасной боли, разрывающей каждую клеточку моего тела. Казалось, моя кожа была в огне, внутренности горели, кровь кипела. Еще одна молния прочертила небо и ударила в меня. Вместе с ней пришли воспоминания, но не мои.
Женщина-землянин сидит на одеяле, вокруг трава, но ее глаза прикованы только к мужчине, сидевшему напротив нее. Бегущий ребенок, которого поймали и повалили на землю. Мужчина-пахт в таверне, выпивает со старыми друзьями. Джинн несется по небу, стремясь присоединиться к своим братьям. Женщина охвачена страстью, ее тело горит от возбуждения. Мужчина-землянин смотрит на своего сына. Воспоминания промелькнули через меня так быстро, что я не успела их упорядочить.
Еще одна вспышка молнии присоединилась к остальным. С неба, из До'шана. Кто-то выстрелил в меня из дугоразрядника. Магия обрушилась на меня.
Безымянный объединил силу со своими братьями, и постепенно в тени старого мира образовался новый. Они создали пространство, карманный мир внутри мира, а затем заполнили его: зернышко за зернышком, капля за каплей. Все было построено по замыслу. Каждый кусочек грязи, каждая молекула воды, каждый камень и каждая пещера.
Небо появилось последним, когда большинство Джиннов уже были измотаны. Они осознали, что новый мир — тьма, но не смогли создать солнце. В этом мире не было небесных тел, он существовал внутри другого. Поэтому вместо этого они создали свет. Не такой яркий и мимолетный, как солнечный, но постоянное свечение, которое охватывало созданный ими мир.
Когда они закончили, все Джинны посмотрели на свое творение с гордостью, которая нашла отклик у всех них. Их великая работа, их шедевр. Творение, с которым не мог сравниться даже Создатель. Они создали мир из ничего. Но он был не совсем завершен. Требовалось еще кое-что.