Я защищалась своим щитом, дышала огнем, метала молнии. Я стала воплощением Источника, не заботясь об отторжении, не заботясь о том, что я сломаюсь. Но этого все равно было недостаточно. Я чувствовала, что слабею.
Призрак проплыл мимо меня, проходя сквозь плоть врага, как сквозь ничто, проплывая сквозь мой щит, как будто его там и не было. Я схватила призрака, и он стал целым в моей руке. Женщина-землянин, выражение ее лица было потрясенным, как будто до этого момента она не осознавала, что мертва. Я распутала ее и поглотила остатки энергии. Джозеф был прав. Точно так же, как он мог забирать энергию у живых с помощью своей биомантии, я могла забирать ее у мертвых с помощью своей некромантии. И, черт возьми, я была окружена мертвецами.
Я звала их, притягивала к себе. Призраки плавали вокруг меня, и я хватала их одного за другим, распутывая их, поглощая их энергию. Во мне вспыхнули новые воспоминания. Мужчина-пахт рыбачит со своим сыном. Женщина-землянин замешивает тесто для хлеба. Гарн вступил в схватку со своим братом. Я собрала энергию, которую взяла у призраков, пропустила ее через Источник кинемантии и укрепила щит, сдерживающий сокрушающую плоть Норвет Меруун.
Сссеракис вел свою собственную битву. Мой ужас ледяными когтями тени сжал сердцевину Бьющегося сердца, удерживая ее на месте, не позволяя убежать. Он с бешеной скоростью сжигал энергию, которую мы скопили, разрезая, кромсая, образуя затвердевшую оболочку тени вокруг сердца, отчаянно пытаясь разорвать ее связь с телом.
Она слишком сильна. Голос моего ужаса звучал напряженным шепотом в моей голове.
Я поглотила еще одного призрака. Землянин наблюдает за спящей женой. Я отдала силу Сссеракису. Отдала все это Сссеракису. Я перестала укреплять свой щит и направила всю оставшуюся у меня энергию своему ужасу.
Мой щит треснул, по нему пробежала паутина трещин, когда на меня обрушилось давление расширяющейся плоти Норвет Меруун. У меня ничего не осталось. Никаких сил. Никаких уловок. Никаких откровений. Мы бросили все, что у нас было, на Бьющееся сердце… и все равно проиграли.
Мой щит прогнулся.
Мой щит выдержал.
Давление ослабло. Неистовая пульсация Норвет Меруун прекратилась. Я схватила еще одного призрака и распутала его. Гарн, визжа от радости, катается по свежей грязи. Я использовала энергию, чтобы укрепить свой щит, и медленно встала. Я была окружена дрожащей, бледной плотью, розоватый свет внутри которой угасал. Прямо на моих глазах она распадалась на части, как будто всегда состояла из миллионов Мерзостей, а теперь они разделялись, снова становясь отдельными.
— Сссеракис? — Мой голос странным эхом разнесся по этой маленькой пещере.
Моя лапа была деформированной, раздутой и заканчивалась выпуклой сферой размером с тележку. Она покрылась рябью, как будто что-то внутри пыталось проткнуть ее и вырваться наружу.
Это она. Голос моего ужаса был тихим, усталым, невнятным. На это ушло все, Эска. И враг пытается сбежать. Я не могу долго ее удерживать.
Я поглотила еще одного призрака. Ребенок-пахт плачет, его мать выходит за дверь. Я передала энергию Сссеракису. Мой ужас обрел новую силу, но этого было недостаточно, чтобы удержать Норвет Меруун надолго.
— У нас получилось? — спросила я.
Надо мной скользнула прочь Мерзость, и серый свет Севоари достиг моего пузыря.
Я давно говорил тебе, Эска. Норвет Меруун нельзя убить. Все, что я сделал, — сдержал ее. Это ненадолго. Она вырвется на свободу, и когда это произойдет, вся эта плоть снова станет ею. Она слишком сильно выросла из опухоли, которой когда-то была. Слишком могущественная. Слишком энергичная.
Меня охватило воспоминание — не такое, которое я унаследовала от призрака, но и не мое собственное. Железный легион заключает Сссеракиса в бутылку.