— Не големы? — спросила я.
Джозеф покачал головой и поднял с земли одно из странных созданий. Оно запищало, как играющий щенок, затем устроилось на коленях у Джозефа и затихло.
— Это дети, — сказал Джозеф. — Мои дети. Я их создал.
— Они живые? Ты думаешь, что создал жизнь? С помощью магии Источников?
— Да.
Я покачала головой:
— Только Ранд могут творить жизнь с помощью магии, Джозеф.
Он нахмурился и тоже покачал головой:
— Многое произошло, пока тебя не было.
Я взглянула на толпу, все еще наблюдавшую за нами. К ним присоединились другие, дети из класса подошли поближе. Все молчали, как будто ловили каждое наше слово.
— Понятно, — сказала я. Я попыталась не обращать внимание на зрителей. — Ты выглядишь лучше, Джозеф.
Мой друг кивнул. «Это постоянная борьба. Я теряю контроль, наверное, раз в десять дней. Бывает хуже, если я переутомляюсь. Я…» Он замолчал, нахмурился и посмотрел на меня так серьезно. Он выглядел точно так же, как мальчик, которого я помнила по юности. Мне хотелось обнять его, рассказать ему обо всем, что со мной произошло, утешиться в его присутствии, как раньше. Но те дни остались далеко позади. Я не могла позволить себе обременять его своими проблемами.
— Я научился использовать биомантию, чтобы исправлять себя, — медленно произнес он. — Это неподходящее слово. Сдерживать себя. Чтобы оставаться самим собой. Это нелегко, Эска. Иногда постоянное использование магии становится невыносимым. В некоторые дни я не могу.
Собравшаяся толпа зашепталась, и я не могла полностью разобрать пульсирующую волну шума, не сосредоточившись на нем.
— Постоянное использование магии? — спросила я. — Ты используешь биомантию, чтобы поддерживать свое тело в стабильном состоянии? Даже сейчас?
Джозеф кивнул.
— Как? — Я не хотела, чтобы наше воссоединение прошло именно так. Я хотела наверстать упущенное, а не расспрашивать его. Но мой разум имеет привычку цепляться за загадки и не отпускает, пока я их не разгадаю. — Разве ты не страдаешь от отторжения?
Он посмотрел на меня и улыбнулся, как будто услышал шутку. Я не совсем поняла эту улыбку.
— Я не страдаю от отторжения. По крайней мере, не от биомантии. Как и ты.
— О, поверь мне, Джозеф, я еще как страдаю. — Я поняла, что у меня до сих пор не было возможности помыться. Мое лицо, вероятно, все еще было в пятнах засохшей крови.
— Но не от некромантии.
Я открыла рот, чтобы возразить. И закрыла его снова. Я не глотала Источник некромантии уже… Больше лет, чем я могла сосчитать. Ни разу с моих первых дней в Академии Магии Оррана. Ни разу со времени посвящения, когда нас проверяли на наши настройки. Печальный факт, но некромантия — по большей части бесполезная школа Источниковедения. Поздравляем тебя с тем, что тебе удалось вызвать нескольких бесполезных призраков. Полагаю, что с помощью некромантии я начала всю эту историю с чумой зомби, но я действительно не уверена, что это хороший пример преимуществ некромантии, учитывая постоянную угрозу, которую они представляют для Иши даже через двадцать лет после того, как я создала проклятие. Но суть в том, что я сделала все это с помощью своей врожденной некромантии. Я очень давно не глотала Источник некромантии и понятия не имела, отторгну ли я его.
— Ты все еще не понимаешь, что Лоран сделал с нами, так, Эска? — сказал Джозеф. Он погладил маленький камень у себя на коленях. — Он вселил в нас богов. Ты — Джинн. Я — Ранд. Он сделал нас… чем-то другим. Чем-то новым.
— Ты говоришь об Авгуриях? — спросила я. Снова это проклятое пророчество. Избранный, который положит конец вечной войне. Какой же кучей дерьма все это обернулось. Именно Железный легион узнал правду о том, что Авгурии были руководством к созданию сосудов для воскрешения наших мертвых богов.
Джозеф нахмурился и покачал головой:
— Тебе следует поговорить с Тамурой, Эска.
— Этого нет в моем списке дел. — Я не смогла скрыть горечи в голосе. Я не была уверена, чего я хотела от Джозефа, но точно не этого.
Я поймала себя на том, что тереблю пальцами. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз могла это делать. Все это казалось таким неловким. Было время, когда мы были ближе, чем брат и сестра. Две части одной души. Сейчас… Я не знала, что ему сказать. Я не знала, кем он стал. Не знала, как преодолеть пропасть и найти точки соприкосновения, которые всегда были между нами. Когда я подняла глаза, то увидела, что Йозеф делает то же самое. Он теребил пальцами камень, лежавший у него на коленях, и хмурился.