Я все так же люблю его, как и прежде. Уволилась, бросила перспективное место работы и приехала сюда, в родной город, потому что я не могу без них. Очень хочу обратно.
Уткнувшись в свои колени, снова плачу. Да, я была дурой. Я всё это заслужила. Мечтаю, чтобы мы были вместе, как раньше. Вернулась, устроилась в местный театр, но никакие спектакли меня больше не радуют. Мое сердце разрывается, когда я слышу голоса дочерей, то с какой любовью они говорят о папе. Я была идиоткой. И нет мне прощения.
Глава 4
Варя
Просыпаюсь и, едва разлепив глаза, жмурюсь от громких голосов сестры и её мужа. Они снова ссорятся, разговаривая на повышенных тонах. Дети плачут, а эти двое орут, как бешеные. Теперь я понимаю, как ужасно это смотрится со стороны. Дети не должны становиться свидетелями ссор родителей. Старшая ведь всё уже понимает.
— Ты родила детей, значит ты должна за ними смотреть! — доносится через дверь лающий голос зятя.
— Я прошу сорок минут — сходить в парикмахерскую, у меня уже волосы до пола!
— Тебе идет! — рж?т этот идиот.
— Ты посидишь с ними или нет?
— Мне надо на работу. Попроси свою сестрицу, чё, даром кормить будем что ли?
— Твоя смена только через четыре часа!
Они так кричат, будто стоят в километре друг от друга. Вздыхаю, растирая пальцами глаза и ноющие виски. Слышать о себе в таком духе неприятно.
— Не вздумай заходить в магазин! — требует зять.
— Я отведу старшую в садик, а потом мне ещё нужно купить колбасы, чтобы давать тебе с собой бутерброды на работу.
— Ооооо! — слышен недовольный вздох. — Начинается! Потом ещё в булочную, за овощами и за молочкой, а я малую таскай на руках всё это время.
— Это и твой ребенок тоже.
Слышится хлопок входной двери. Крики взрослых прекращаются. Остаётся только малышка с её сиротливым, затихающим плачем. В Москве я жила в общежитии и к шуму привыкла, но даже там не чувствовала себя настолько неуютно. Я как будто в чужой шкаф залезла и копошусь там среди трусов, носков и колготок. Спустив ноги с узкой кровати, нащупываю чужие тапочки. На мне пижамные штаны и майка. Очень хочется в туалет. Младшая племянница продолжает плакать. Я прохожу мимо кухни и, приветственно кивнув зятю, забегаю в совмещённый санузел. Пока делаю свои дела, постепенно становится тише, слышится звук погремушки и неумелое мужское пение.
Облив лицо холодной водой, рассматриваю своё отражение в зеркале. Сегодня в десять часов у меня первая репетиция на новом месте. Зря я плакала так много, теперь глаза опухли и отекли, выгляжу слегка приболевшей.
Дверь в ванную резко открывается. Испугавшись, вздрагиваю. Неужели я забыла закрыться? Зять протискивается мимо меня к стиральной машине. В ванной очень мало места, висят распашонки и несколько рядов носков. Я прижимаюсь к раковине как можно сильнее, но всё равно замечаю, что муж моей сестры будто специально прошел так, чтобы потереться о моё тело. Внутри возникает паршивое ощущение, хочется поскорее отгородиться от этой липкой, тошнотворной мысли.
— Куда сегодня пойдёшь? Софа сказала, что у тебя репетиция, — как ни в чем не бывало спрашивает муж сестры, а я, кивнув, быстро возвращаюсь в выделенную мне комнату.
Мне надо дотянуть до первой зарплаты, а потом съехать отсюда. Даже если мне показалось, что он специально прижался ко мне, всё равно я не хочу теснить своих родственников.
— Привыкла к другой жизни, да? — Покачивая малышку, без приглашения заваливается в мою комнату, на лице мерзкая улыбочка. – Небось, в хоромах жила?
Снова это липкое ощущение.
— Я жила в общежитии. — Мечусь по комнате взглядом.
Мне неуютно, нужно готовиться к репетиции, но из-за родственника я вынуждена стоять и ничего не делать, тратить время на идиотские разговоры.
— Ну, ты же в кино снималась, Варюша, денег, небось, куча, прогуляла что ли?
— Я снималась в сериале. Служила в театре, но роли были второстепенные. На самом деле, это не такие большие деньги.
— Надо было хахаля богатого завести! Папика какого-нибудь с тачкой и хатой, внешность вроде позволяет. — Продолжает он трясти ребенка. — Тогда бы сейчас горя не знала.
Изо всех сил стараюсь не слушать убогую философию этого доморощенного мудреца. Но и совсем не пропускать мимо ушей не могу. В голове странным образом переплетаются мысли о вчерашнем — о моих мечтах и планах, и о насущном — о деньгах и выживании. Приватный танец для бывшего мужа обошелся мне дорого. Упертая стриптиз?рша никак не хотела меняться и затребовала двойную стоимость. Мой творческий ум ничего лучше не придумал, пришлось импровизировать. А в итоге это не принесло желанного результата. Только деньги потеряла. Которых, к слову, у меня и так очень и очень мало. За возможность вернуться в родной город я вынуждена была заплатить приличные отступные из-за нарушения нескольких договоров с руководством театра и продюсерами.