Джейк хмыкнул. Трой не так долго прожил в Новом Орлеане, но он быстро схватывал. Любое событие здесь становилось поводом для торжественных манифестаций.
– Через пять месяцев Феб родила мальчика.
– Что же с ним случилось? У Дювалей нет детей.
– Это самое странное. Ребенок находился в детском отделении больницы, и Алиса пришла его навестить. Когда через несколько минут после ее ухода сестра зашла в палату, мальчика там не было.
– Ты хочешь сказать…
– Очень странное дело. Все решили, что Алиса украла маленького Патрика, раз ее видели возле него последней.
– Что же с ним случилось?
– Полиция перевернула вверх ногами весь город, но не нашла никаких следов ребенка.
– Но не мог же беспомощный младенец просто взять и раствориться в воздухе.
– Феб заявила, что Алиса ревновала к ней Клая, поэтому украла ребенка и бросила его в реку, а там его съели крокодилы.
– Сука! – не выдержал Джейк.
Алиса показалась ему замкнутой и скрытной, но невозможно было даже представить, что она убила ребенка.
– А что по этому поводу думал Клай?
– Я не знаю, в отчете об этом ничего нет. Какого черта Клай Дюваль купил «Росси дизайн»?
Во всем этом не было абсолютно никакого смысла. «Я потребую у Дюваля объяснений, как только вернусь в Новый Орлеан», – решил Джейк.
– Алису арестовали, – между тем продолжал Шевалье, – но вскоре отпустили из-за отсутствия улик. Весь город повернулся к ней спиной. Из Флоренции прилетела ее тетка, Теодора Росси Канали, и забрала ее в Италию.
– И теперь Алиса возвращается в клетку со львами. Зачем?
ГЛАВА 4
– Зачем ты хотела меня видеть? – спросил Клай Дюваль, не поворачиваясь к жене.
– Это очень важно, – ответила Феб с придыханием. Он знал, что этот рассчитанный и заученный прием усиливал ее сексуальную привлекательность. Трюк безотказно действовал на большинство мужчин. Когда-то это возбуждало и Клая, теперь только раздражало.
Он стоял у окна в своем кабинете и следил за водоворотом уличного движения далеко внизу. На секунду Клай забыл, что его офис переехал из старинного особняка в стеклянный небоскреб, и с удивлением смотрел на широкую желтовато-коричневую ленту Миссисипи.
– Почему же ты не поговорила со мной до того, как я ушел из дома? – спросил он, прекрасно зная, что раньше одиннадцати утра Феб никогда не отрывала от подушки свою прекрасную головку.
– Я хотела посмотреть твой новый офис.
Феб подошла к нему, но Клай так и не обернулся.
– Здесь совсем другая атмосфера, не то что в особняке на площади Лафайетт, правда? – проворковала она.
– Но «ТриТех» – слишком крупная корпорация, ее главный офис не поместится ни в одну из этих старых развалюх.
Контора Дювалей находилась на площади Лафайетт с 1805 года. Адам Роллинс был среди первых американцев, приплывших сюда по Миссисипи, после того как Штаты удвоили свою территорию, выкупив у Наполеона французские колонии, в том числе и солнечную Луизиану.
В те времена Новый Орлеан состоял из Французского квартала, там жили знатные креольские семьи, а приезжие селились в пригороде Сен-Мари. Роллинс основал экспортную компанию и выдал свою единственную дочь за Клода Дюваля, богатого человека из высших кругов местного общества.
– Ты продал семейную фирму деревенщине, – заявила Феб, повторяя слова, которые постоянно твердили его родители.
При этом Мари-Клер и Нелсон Дюваль не отказались от своей части денег, да и Феб расправлялась со своей долей с космической скоростью. Совсем недавно она вернулась из Парижа, и Клай с содроганием ожидал очередного банковского баланса.
– Сделка с «ТриТех» – большая удача для нас, – спокойно ответил Клай. – Новый век требует новых решений. Нельзя жить прошлым.
Он наконец повернулся к ней лидом.
– Я знаю, ты хотел сделать как лучше, – сказала Феб, жалобно глядя на него широко открытыми голубыми глазами.
Но Клай не собирался ее утешать. Он знал все ее приемы наизусть.
– Ты ведь пришла сюда не для того, чтобы посмотреть мой новый кабинет? Чего ты хочешь?
В особняке на площади Лафайетт в его кабинете стояла солидная антикварная мебель, служившая многим поколениям Дювалей. Здесь же царил суперсовременный стиль: стекло, сталь, черная кожа.
– Это касается Максимилиана, – прошептала Феб. Клай холодно взглянул на нее. Феб была, как всегда, неотразима в персиковом облегающем кашемировом костюме. На нем красовался жемчуг, стоивший целое состояние. Этот жемчуг отец подарил ей, когда ее выбрали королевой знаменитого ежегодного карнавала Марди Гра.
Красивая, сексуальная, стильная, она пользовалась огромным успехом у мужчин, но Клая больше не привлекала. Он мечтал о другой женщине, поразительно похожей на Феб.
– И что Макс?
Клай не собирался называть Макса Уильямса Максимилианом, словно тот родился в семье римского императора, а не белых батраков с землей под ногтями. Для Клая он всегда будет просто Максом, грузчиком, которому повезло.