Прокралась на цыпочках и присела рядом с диваном на корточки. Машуля тихо посапывала во сне. Такая сладкая, вкусная, сахарная. Косички растрепались, на торчащей из-под покрывала голой коленке ссадина, в сжатом кулачке поникший цветочек космеи с маминой клумбы. Для меня сорвала и берегла.
С трудом удержала себя не начать целовать дочку, не разбудить. Она ещё маленькая и ей необходим полноценный дневной сон. Потерплю. Зато потом можно будет до самого вечера болтать и обниматься без её усталых капризов.
Поправила на малышке покрывало и также на цыпочках вышла из комнаты, прикрыла поплотнее дверь.
— Что там? — встала за маминой спиной и тоже выглянула в кухонное окно. Ожидала увидеть что угодно: налетающих грудью на Сашу братьев, сурово отчитывающего его отца, даже драку, но только не то, что все четверо мужчин, тревожно переговариваясь, быстро усаживались в Сашину машину. Даже калитку не прикрыли, так спешили куда-то ехать.
— Не пойму. — озадаченно нахмурилась мама. — Отцу позвонил кто-то, и они сорвались. Выскочили со двора как на пожар.
— Позвони папе. — нехорошее предчувствие прострелило грудь.
Глядя на то, как резко стартанула машина с места, Саша выкрутил руль, разворачивая её, и она на бешеной скорости скрылась из вида, я испуганно присела на стул.
— Сейчас. — мама выудила телефон из кармана платья и набрала отца. Он ответил быстро. Не дав вставить и слова, что-то резко проговорил в трубку и отключился.
— Что, мам? — я нетерпеливо заёрзала на стуле. — Куда они?
— Конюшня горит. Сказал, чтобы мы из дома ни на шаг. — подняла на меня растерянный взгляд. — Ой, беда, дочь. пожар!
Глава 20
Пожар? Сердце забилось, заколотилось, дыхание перехватило.
Вор придёт — всё унесёт, дом оставит. Как приговаривала моя бабушка. — А пожар придет — все унесет и стен не оставит.
Страшно пугала меня в детстве этими словами. Пожаров я боялась, сколько себя помнила. Насмотрелась ещё совсем малышкой на то, как полыхал дом на соседней улице. Суетящихся в панике людей, снопы искр, взлетающих в небо, чёрный дым, запах гари. Шум, гам, людское бессилие перед стихией огня. Жутко!
Потом ещё долго сгоревший дом стоял, наводя на меня ужас обугленными стенами без крыши и пустыми глазницами окон. Мёртвый, страшный.
— Сильный? Прям сама конюшня горит? — с трудом протолкнула слова через пересохшее горло.
Как представила бьющихся и мечущихся в панике лошадей в денниках, стало совсем плохо. Запертые лошади не люди, сами себя выпустить на волю не смогут.
— Там же противопожарная система есть. — осевшим голосом просипела мама. — Отец ещё осенью установил. Всё как положено.
Далёкий, зловещий вой сирен пожарных машин только ещё больше растревожил душу. Переглянулись с мамой. Обе попытались спрятать беспокойство за деловитым видом.
— Пойду баню затоплю. Мужикам потом отмыться от копоти. — мама бросила кухонное полотенце, которое нервно трепала в руках, на стол и вышла из кухни.
— Гляну, что там. — рванулась за ней, сидеть на одном месте было невыносимо. Тревога ядовитой кислотой разъедала внутренности.
Поднялась на второй этаж в бывшую комнату братьев, окна из неё выходили как раз на ту сторону, где за станицей был конезавод. За крышами домов, макушками деревьев, рядом высоких тополей, растущих у школы, ничего не было видно. Да и расстояние слишком большое, чтобы что-то рассмотреть. Только небо. И оно в той стороне было чистым, дыма не наблюдалось. Может, пронесёт? Сработает противопожарная система и затушит огонь в зачатке?
Быстро спустилась по лестнице вниз и заглянула в гостиную. Вроде и далеко мы от эпицентра беды, а страх и тревога пробирали до костей. Хотелось схватить дочь, прижать к себе, спасти, защитить. Спрятать от всех бед и несчастий.
Маша мирно спала, только перевернулась на другой бок, выпустив из рук игрушку. Тревога немного отпустила. Тихонько прикрыла дверь. Пускай спит.
Бросив велосипед прямо на дорожке у крыльца, в дом ворвалась невестка Анна. Быстро пробежалась заполошным взглядом по комнатам.
— А мать где? — мимоходом обняла меня. — Привет, Катюшка. давно приехали?
— Пошла баню топить. Маша спит, а я вот… — растерянно развела руками. — Не знаю, что делать. А пацаны ваши где?
— К Асинье отправила, чтобы проследила и из дома не выпускала. Разносят теперь, наверное, их с Пашкой хату вчетвером. — Анна перевела дух, налила в стакан воды из графина и махом выпила. — Запалилась, пока к вам летела. Мужики там? Мне Петя позвонил, сказал пацанов не пускать на конезавод, чтобы не мешались. Полезут же помогать.