Невысокую, стройную девчонку в облегающих брючках, сапожках для верховой езды и черкеске. А ещё с косой до самой попы и толщиной с мой кулак.
Увидел и влюбился.
Бесстрашная, даже отчаянная, она как влитая сидела на вороном коне, словно они были одним целым. У меня дух перехватывало, когда она на полном скаку выполняла опасные трюки джигитовки.
Кажется, в тот день станица чествовала своих выпускников школ. Мы с Васькой приехали накануне вечером, добре отметили свой дембель и возвращение домой. Точнее, это Васька вернулся к себе, а я так… Переждать время до подписания контракта.
После срочки решил остаться служить в армии, домой не возвращаться. Там матушка вышла замуж и привела в нашу однушку своего мужика. Ну и куда мне было ехать? На раскладушку на кухне? Выходом был контракт, тем более что часть, в которой мы с Васькой служили, была непростая — войсковая разведка.
Немного не дотянул до окончания контракта. Списали по ранению. Калекой не остался, но и для службы в разведке стал непригоден. Растерялся немного, не знал, чем теперь заниматься, куда податься. Планировал же посвятить жизнь службе в армии. Но не судьба.
Спасибо бывшему командиру полка — позвал к себе на родину, работать в охранном агентстве, которое он организовал год назад, после выхода на пенсию. Согласился, и вот ехал через всю страну. В машине минимум вещей, всё самое необходимое на первое время. Остальное барахло багажом отправил. Да и не так уж и много я приобрёл за годы службы. Что мне одному нужно было?
Самое ценное — машина. Остальное на подружек спускал. После командировок, ох, как женской ласки хотелось. А без подарков к нынешним девкам не подходи. Да и не жадный я, и почему не порадовать свою очередную подружку безделушкой? Телефончик подарить или колечко, в ресторан сводить — без проблем. И ей приятно, и мне потом награда в виде горячего, благодарного секса.
Так что женским вниманием я никогда не был обделён, а вот любви… Не случилось. Сидела заноза в сердце. Дёргала. Не давала открыть его другим.
Глава 4
— Я Саша. Белов. Помните? С Васькой вашим служили вместе, тёть Зин. Я гостил у вас после армии.
Хмурое лицо женщины разгладилось, расплылось в улыбке узнавания.
— Ох, Саша! Я и не признала тебя! — Васькина мать суетливо задёргала задвижку на калитке и распахнула её передо мной. — Так повзрослел. Возмужал. И не узнать! Входи, входи, касатик.
— Вот ехал мимо, думаю, дай заскочу, друга армейского повидаю.
Лицо женщины вдруг снова сморщилось, задрожало.
— Нет Васеньки моего. Уж два года, как нет. — уголком платка промокнула мутные от подступивших слёз глаза. — Да ты проходи, Саша. В хату проходи.
— А где он? — я не хотел верить в закрывшиеся после женских слёз подозрения. Может, работать уехал в город? Или куда-нибудь на север махнул за длинным рублём?
— Маша! Бельчонок! — женский голос за забором дома напротив заставил сбиться с шага, обернуться. Бельчонок? Так мама ласково называла меня когда маленьким был. Фамилия у нас Беловы, вот детское прозвище оттуда.
— Поедем к деду на конюшню. — Катина мать вела за руку маленькую девочку, наверное, внучку. Уж не Катина ли дочь? Я пытался рассмотреть малышку, но как назло, тётя Наташа всё время прикрывала её собой, а Васькина мать уцепила меня за руку и потянула в дом.
— Заходи, соколик. Голову пригни только, забыл поди, как низко. Всё хотел Васенька дверь поправить, всё собирался, да не успел. — запричитала тётя Зина. — Ничего не успел сыночек мой. В самом расцвете ушёл, кровиночка моя…
Теперь я уже не сомневался — нет моего армейского дружка в живых.
Васькина мать суетилась, усаживая меня за стол, что-то доставала из старенького буфета, из холодильника, накрывала обед а я, ошарашенный новостью, сидел и тупо смотрел на ее метания по кухне.
— Помянуть надо. — со стуком поставила на стол бутылку. — Сыночка маво, царствие ему небесное.
— Я за рулём, тёть Зин. — рассеянно отодвинул от себя стопку.
— Так оставайся ночевать, Саш. А завтра поутру поедешь. — ловко выдернула пробку из горлышка бутылки с мутным нечто внутри. — Самогон у меня хороший. Пшеничный. Сама делала. Завтра как огурчик будешь, даже голова не заболит.
— Спасибо, тёть Зин. Но я не могу. Мне до вечера в городе нужно быть. — покачал головой. — Вы лучше расскажите, что случилось.
Женщина разом обмякла, тяжело опустилась на большую самодельную табуретку. Та жалобно заскрипела под ней, заплакала.