Этим же днем, поспав несколько часов, Марго отправилась в магазин, купила три батона и молоко, а потом хотела отвезти их в палату. Вернувшись, она сказала Николь, что разговаривала с дежурным врачом, пока ее не пропустили в реанимацию, но на второй или третий день Михаэля могут перевести в палату.
Продукты пришлось везти обратно, но как только он появится в палате, мама обязательно что-нибудь для него купит. Подойдя к закрытой двери реанимации, она громко слышала слово «мама», произнесенное каким-то стариком. Спросила, не Михаэль ли это, но ей сказали, что он уснул. Это другой человек.
В девять часов утра Николь отправилась в банк, она хотела попросить оплачиваемый отпуск месяца на три. Ей разрешили, ведь в банке она работала почти бесперебойно. На этот пост временно назначат Дайн, которая до этого была лишь рядовым экспертом по оценке рисков.
- Он жив?
- Да, пока жив.
- Будем надеяться, что с вашим мужем будет все в порядке, - сказала ей Дайн.
- Спасибо за то, что понимаешь чужие хлопоты.
- Всегда пожалуйста, Николь.
Затем она встретила Олега, он остановился рядом.
- Извини, Николь, мы мало знакомы...
- Вернее, вообще незнакомы.
- Я слышал, что ваш муж попал в больницу. Мне хотелось бы верить в то, что все обойдется.
- Спасибо, Олег. - Николь сама не ожидала такой реакции от этого человека. Ей казалось, что единственная тема, которая крайне важна для Олега - у вас плохой акцент немецкого языка.
Затем она увидела Кристину. Ту самую, которую насиловал родной отец в подростковом возрасте. Она была секретарем, типа Симо́на Макроби́ из французского отдела, и в ее обязанности входило согласование работы Отдела по оценке экономических рисков и Расчетного отдела. Кристина бодро звонила по рабочему телефону и улыбалась. Глядя на нее, Николь тяжело вздохнула.
Она не заметила ее взгляда, согласовывая какую-то очередную сделку и передавая ее в Расчетный отдел. Боже, Николь хотелось подойти и назвать ее форменной воровкой. Несмотря на то, что она понимала ее историю с отцом, и часто просила от Кристины помощи, как хорошего путеводителя по Германии, языку и тем же акцентам.
Она считала, что Кристина поступает не хорошо. Николь помнит тех двух стариков, один из них до сих пор работает в банке. Будучи замом отдела, она имела доступ к документам, связанным с премиями; из них следовало, что Кристине кто-то назначал премии чуть ли не каждый месяц, а иногда неделю. А эти старики не получили ни одной премии. Так называемая жертва инцеста не отказалась ни от одной из своих премий в пользу пенсионеров. Это просто отвратительно.
Обморок одного из пенсионеров в офисе ничуть на нее не повлиял.
Но Николь лишь тяжело вздохнула и не захотела выяснять отношения между Кристиной в офисе. Она ведь часто терпела и все скрывала в себе, почему этот день в принципе должен чем-то отличаться от остальных. Николь подумала, что если она будет работать в другом месте, где будут премии, она могла бы уступить свою премию, или отдать ее деньги каким-нибудь более старшим сотрудникам.
Не то, чтобы Кристине особенно нужны были такие деньги, у нее не было ни одного ребенка, а мама продолжала работать. Могла бы один раз не пойти в ресторан, один чертов раз хотя бы кому-то помочь. Но кажется, от Кристины этого не дождешься. То, что она жертва инцеста совсем не оправдывает ее эгоизм. Будучи замом отдела, Николь могла бы просить премии не реже, но ни разу не сделала этого.
Кристина до сих пор считала ее своей подругой. Это было не совсем верно: Николь бесила ее жадность.
* * *
Прошел третий день. Михаэля все-таки перевели в палату. Марго купила ему молоко и три батона. Это может подарить только француз, ибо в Германии батон обычно не считается самостоятельной едой (в отличие от Франции, где его рассматривают как мучное, хлебобулочное изделие, а не закуску).
Вернувшись домой, она пересказала Николь и Монике содержание своего короткого разговора с какой-то женщиной, коренной немкой, очень удивившейся такому подарку. Тем не менее, женщина ее не осуждала, и не говорила, что французы в Германии должны «стать немцами».
На четвертый день дежурный врач клиники сказал, что нет смысла Михаэлю до сих пор находится в больнице. Его можно забрать, либо продлить его проживание за дополнительную плату. Марго посоветовала Николь поискать услуги компаний, транспортирующих больных. Ведь Михаэль сейчас ходить не может, вряд ли его можно довести в машине или автобусом.
Они воспользовались компанией, оказывающей самые дешевые услуги подобного рода. На пятый день Михаэля доставили домой. Его понесли на носилках к кресле-каталке, в этом кресле он проследовал в фургоне до дома. Николь была дома с Моникой, его забирали Марго и Бернарда.