Николь читала вслух по-французски:
- Май Линдер. За то, что ты сделала с Михаэлем, ты даже не представляешь, как заплатишь. Когда ты схватишь инсульт, твои дети будут бить тебя розгами или плетью не менее пятидесяти раз, больно для тебя самой, но не очень сильно в физическом смысле слова. На твоем лбу они будут наносить удары очень больные для тебя после заболевания, и при этом не убивать тебя сразу. Когда ты попросишь воды, ты впадешь в дикий диссонанс: с одной стороны, у тебя проснулась жажда. Но с другой, ее никто не удовлетворит, ведь появятся черти, которые будут бить тебя розгами или плетью, колоть гвоздями, и наносить тупые удары по макушке. Они бы твою тупую башку даже вообще бы отрезали, но они пообещают не наносить повреждений, которые причинят смерть мгновенно. Они бы просверлили тебе третью дырку в носу, может быть зубной дрелью, а может быть и строительной, что похлеще. Но они скорее будут бить по твоей башке молотком, а ты - кричать.
- Что ты там читаешь? - спросила Май.
- Молитва о прощении всех грехов Михаэля и тебя.
- Ну, спасибо.
Это был, наверное, самый неправильный французский перевод от Николь за всю ее жизнь. В Германии она запросто могла ругнуться, но если ее спросят, она отвечала: «Бог его знает», «удивительно», но чтобы отборные садомазохистские пожелания под видом молитвы! Да, это что-то новое.
Николь не была, конечно, полной грешницей, она не делала серьезных грехов: не воровала, не убивала, вообще почти ничего. Кроме слов, но она не считала их большим грехом, если они только не будут исполнены, а настоящие маньяки, как правило, никогда не говорят, что они сделают с телом. Они просто делают.
В ее голову полезли всякие #@!%^... короче, очень грубые мысли. Имеет ли она право, если узнает об инсульте Мораль, Родригеза или Линдер, наносить «безопасный тип повреждений», которые могли бы держать пациента в страхе уже перед определенным лицом того или иного человека, даже если он ничего не будет делать?
Может ли она, и как просто, обмануть судмедэкспертов, чтобы ее удары не посчитали непосредственно причиной смерти, если жизнь при инсульте когда-нибудь оборвется. Но тот факт, что она никогда не дотянется до них - огорчал ее. В прочем, ее совесть чиста, ведь исполнение страшнее мысли.
Часть пятая. Главы 7, 8
ГЛАВА VII
Михаэль умер уже на второй неделе. Рядом были Бернарда, Марго и даже Моника. Он звал какую-то маму на немецком языке, уже три или четыре дня. И продолжал звать перед смертью. Он еще что-то сказал, Марго сама не поняла, но кажется, он говорил, что переходит в другой мир. Николь этого не слышала: когда он разговаривал было слишком поздно.
В тот вечер, когда он умер, было примерно девятнадцать часов. Михаэль перестал дышать, но его сердце работало, рот был открыт. Затем он издал какой-то страшный вопль, сильно напугавший Марго и Бернарду, хотя Моника никак не отреагировала. После этого, он умер.
Днем до этого, Марго вызвала священника. Кто-то во французском квартале для иммигрантов в Германии посоветовал ей на родном языке. Священника она позвала немецкого. Он пытался совершить обряд покаяния, но Михаэль не отвечал и не реагировал. Позже врачи сказали, что он был в коме. В итоге священник просто простил все грехи.
Минут за десять до того, как священник пришел, в квартиру пробралась давно известная подруга по имени Май Линдер. Она ссылалась на то, что уже ушла от какой-то подруги, живущей неподалеку, и ее желудок прихватило, при этом она не захотела возвращаться и стучать к ней только ради унитаза. Ссылаясь на то, что если Николь сейчас не откроет, она навалит кучу дерьма в коридоре, та ее все-таки пустила, хотя в реальности проблем с кишечником сомневалась.
Сама Николь не могла знать, не применила ли она слабительное по-настоящему, возможно ее дыхание в чужом туалете в прошлый раз было только репетицией? Она дулась минут тридцать или сорок, пока священник не вышел из комнаты Михаэля. Марго закрыла дверь комнаты, чтобы священник не слушал, хотя он игнорировал все, что не касалось его службы.
Выйдя из туалета и поняв, что священник ушел, после его ухода дверь к Михаэлю закрыта, возможно и на ключ, Май в очередной раз пожаловалась на запор и стала одевать куртку.
- У меня запор, но такая жадина, как ты, все равно мне ничего не даст. Ни лекарств, ни денег.
- Кто-то говорил за дверью, что щас чуть не обделается, - издевалась над ней Николь с ехидным смешком, но она этого заслуживала. - Ладно, без шуток, если у тебя запор, я тебе могу посоветовать один медикамент, но ты купишь его сама.
- Какой медикамент?
- Слабительное от запора.