«Поработав с киносъемочными бригадами, я поняла, что эта работа связана с жестким графиком, тратой огромного количества времени на те же дубли».
«Как будто работа с выдачей кредитов не связана с потерей времени», - думала Николь. - «Ей бы тех двух немцев-дурачков, или странный мебельный магазин, или странную массажную клинику».
«Наступил период», - говорил журналист, - «и вы попали на один из крупнейших немецких автомобильных концернов. Почему именно вы работали генеральным директором в их компании?»
«Из-за денег, конечно», - думала Николь.
«В связи с дипломатическим прошлым моих родителей, у меня самый лучший акцент английского языка. Мне говорили, что на переговоры в Великобританию или США лучше послать меня, чем любого другого сотрудника, даже знающего английскую грамматику».
«Но тем не менее, ты учила английский язык как иностранный, ходя в две школы попеременно, а не сразу в одну иностранную. Узкоспециализированный, уличный сленг такой человек все равно не поймет», - размышляла Николь.
«В данный момент ваше состояние оценивается в несколько сотен миллионов евро», - сообщил журналист.
«Не, ты скажи лучше: Роза деградировала. Она не учится и не работает. А, хотя... ну, конечно, статья-то небось самой Розой профинансирована. Малоизвестная актриса, о которой я даже не слышала», - Николь знала многих популярных актеров и певцов в самой Германии, но имя Розы ей не говорило ровно ни о чем.
«Вы перестали работать и просто живете».
«А, вот все-таки сказал то, что должен сказать», - думала Николь.
«Почему бы вам не блеснуть какой-нибудь новой ролью? Сыграйте маму, взрослую племянницу».
«Не хочу», - отвечала Роза на странице. - «Раньше я была в центре внимания. Теперь мне оно надоело, да и, честное слово, не нужно. Я устала от всего этого».
«Скажи правду, правду, черт возьми», - думала Николь, читая интервью в газете. - «У меня появилось множество болячек: сахарный диабет, гипертония, шизотипическое расстройство личности, поэтому мне и ничего не нужно. А еще скажи, что тебе лень над всем этим бороться, ты сдалась, ты слаба, стала слабее некуда, вот и говоришь, что ты просто живешь, прикрываясь своими деньгами и миллионами».
Николь только в данный момент заметила заголовок всего телеинтервью, это выделенная большим шрифтом ключевая идея:
Известная в прошлом актриса ГДР Роза: «Раньше я была в центре внимания. Теперь мне оно надоело».
Обычно Гратте читает только мелкий шрифт, в принципе не тратя время на заголовки.
Когда Николь смотрела этот материал, она думала, что переживания Розы во многом похожи на нее саму. Однако начав читать, Гратте поняла, что Роза хоть и относительно похожа, но вызывает у нее лютую ненависть. Что ж, ребенок дипломатических родителей имеет и право, и возможность быть разбалованным, не видеть ничего плохого и предъявлять повышенные претензии относительно «средних детей». Это же национализм какой-то, само разделение. Но тем не менее, так оно есть, и так будет еще долго. Все семьи имеют право на существование, но некоторые семьи являются более семейными, чем другие.
Она просто не понимает, как, как, как это, черт возьми, вообще возможно. Худшие стремятся быть лучшими, а лучшие не хотят ничего делать для своего будущего. Дочка дипломатов становится сначала менее ценной по ее мнению актрисой (политика для Николь была на первом месте, и как ей казалось, если бы она могла достигнуть то, о чем всегда мечтала, она бы не отказалась от этого). Очень быстро выясняется, что, похоже, всем смыслом жизни Розы было лишь то, чтобы работать как можно меньше.
Нет, Гратте никогда не была сторонницей работы до потери пульса и позднего ухода на пенсию, но Роза постоянно меняла места работы. Где полегче стало бы работать, тем более, что дочка дипломатов может быть какой угодно, и абсолютно справедливо имеет право выбирать. Выбирать эта дочка может даже больше, чем любая другая. Она уходит в актрисы, выясняет, что там не проще дипломатов, да еще, к тому же, и платят меньше. Если только не громкие проекты и не главные роли.
Поскольку, очевидно, родители навязали ей то, что обеспечивать ее не будут, и она должна кормить саму себя, оказывается, что деньги для нее очень важны. Ведь есть разница между дипломатической семьей и какой-то незначительной актрисой в театре, она идет в экономику, потому что выбор очевиден. С детства забалована, а дальше действует синдром Май Линдер: помогите, бьют, лишили сверхдоходов. В экономике она преуспевает благодаря хорошему знанию английского языка и уже в 40 лет выдвигается в директора: это относительно молодой возраст для управляющих сотрудников.