Старшая дочь Грать всегда покидала дом во время начала очередной ссоры. Они ссорились так активно, кажется, что даже не замечали, как их дочь уходила. Хотя для Альфреда она все равно была «не совсем дочерью». Николь наивно думала, когда ее мама с отчимом поймут, что она уходит не просто так, а только для того, чтобы не слышать их ссоры.
Она могла бы не уходить, если бы они проявляли свои эмоции хотя бы немного потише. Но в семье не понимали, они ссорились и ссорились, и не видели никакой закономерности в ее подростковых побегах. Хотя Николь не часто спускалась с шестого этажа на второй. Лифт в доме был старым, и она не хотела им пользоваться.
Определенно, ей повезло с самим соседом. Это был шестидесятилетний мужчина по имени Симо́н, уже вышедший на пенсию. Он был немного тощего телосложения.
Его дети давно выросли и разъехались по разные части Парижа, но, к сожалению, стариком они интересовались не часто, приезжая не более двух раз в двенадцать месяцев. Несмотря на возраст, он чувствовал себя хорошо, по утрам занимаясь пробежками и приучив к этому саму Николь.
После того, как очередной скандал утихал, мама спускалась с шестого на второй этаж только для того, чтобы забрать Нико́ домой. Иногда за ней приходила Бернарда. Насчет побегов: ее ругала и бабушка, и мама, пытались это выставить плохим проступком. Интересно, что отчиму было просто все равно. Основной причиной являлось то, что Симо́н не кормил Николь. Тот оправдывался:
- Послушайте меня, Марго. Когда ко мне приходит ваша дочь, она никогда не говорит, что хочет есть. Я понимаю, основной претензией является то, что мы ее не кормим, но если бы она попросила, мы бы не отказали.
Марго делала комментарии, больше похожие на претензии:
- Да вы не знаете, как ее кормить! У вас нет этой еды, вы и вкусов ее не знаете!
- Если у нас этого нет, почему она к нам приходит?
- Шалит потому что. Воспитаем лучше и она больше вас не потревожит.
- Послушайте, Марго, давайте по-человечески решим этот вопрос. Если она не хочет быть в вашем доме, и вы не хотите, чтобы мы ее пускали, будет лучше, если она без сопровождения взрослых отправится на улицу?
В другой комнате Нинель, жена Симо́на, мерила давление. После этого разговора она сказала мужу, что будет лучше, если он откажется принимать чужого подростка, а лучше наладит отношения со своими настоящими детьми. Когда Нико́ пришла в очередной раз, ей вежливо отказали.
Симо́н сказал, что он не против пустить ее к себе посмотреть телевизор, но снова появится Марго и будет его ругать. Нинель позвонила своим детям и сделать им замечание. Бернарда говорила, что молодые люди стали часто заходить в эту квартиру, хотя прежде они даже не интересовались жизнью своих родителей.
Нико́ было немногим больше тринадцати. Поднявшись по лестнице наверх, не воспользовавшись лифтом, Грать стояла перед порогом своей квартиры и думала, звонить ли ей домой, или еще постоять. С другой стороны лестничной клетки она увидела кампанию молодых людей, которые смеялись и курили. Нико́ никто не учил, но она знала, что подобные кампании не могут быть ее друзьями. После того, как в токсикологической клинике ее избили две пациентки: Элен и Карла (до того, как Карла приняла ее сторону), она сама избегала таких кампаний.
Она могла бы присоединиться к этим веселящимся на лестничной клетке молодым людям, попросить у них сигарету, но не захотела. Николь почему-то казалось, что из ее квартиры могли все уйти, а ключа у нее нет, но через полчаса надышавшись рокота за ее спиной, лихо сдобренного смехом и фразочками типа «да ваще клево», она постучалась в дверь. Ей открыла бабушка Бернарда (ни отчима, ни мамы дома не было), она разулась и проследовала в свою настоящую комнату.
Живя с отчимом еще до его смерти мама иногда говорила Николь, и так запуганной различными запретами до появления отчима, что она плохо «воспитана». Представление о правильном воспитании в этой семье было творческим: мама думала, что Николь надо проругать, прокричать, и якобы после этого она будет лучше себя вести.
Альфред подсел к Нико́ справа от нее и сказал:
- Посмотри на меня.
Николь отвернулась от компьютера в его сторону.
- Почему ты меня игнорируешь? На первом месте только чертов компьютер, да?
Это произошло в тот же вечер после ее возвращения от Симо́на, который уже не пускал ее. Причем, не пускал по-доброму: потому что мама настаивает, возможно, когда она будет взрослой, даст Бог, Симо́н и Николь еще увидятся. Альфред был слишком пугливым, чтобы драться непосредственно с соседом, поэтому он старался выместить злость только на своем «ненастоящем» ребенке. А все его «воспитание» заключалось только в том, чтобы побольше накричать на ребенка, который даже не делает ничего плохого.