Словом, женщина выглядела почти так, как Николь выглядит у себя дома, только белая водолазка вместо серой. Сама Николь к серой водолазке всегда добавляла черный пиджак и, в зависимости от настроения, либо соломенную ковбойскую шляпу, либо белую кепку. Но в офисе она почти всегда снимала головные уборы. Кроме женщины с ней работал молодой парень с внешностью семнадцатилетнего подростка. Ему бы только в кино сниматься про выпускников старших классов.
Иногда он сидел в черной водолазке, а иногда, внезапно, в серой, с каким-то небольшим испанским черным логотипом слева. Его звали Раймо́н. Бывало, что Николь в шутку называла их отдел «отрядом серо-белых человечков». У Раймо́на были тонкие и небольшие пальцы, худые руки, как у девушки. Он не курил и даже никогда не начинал. При этом его подушечки пальцев были слегка повреждены.
Рай сказал, что часто играет на гитаре, причем с ме-таллическими струнами, и в отличие от Франческо, в американской, а не в итальянской традиции. Иногда Николь работала Рагной, а иногда с ним. Однажды Николь работала с Раем. На перерыве она вышла покурить сигарету, а он просто стал перед зданием офиса рядом с ней и кое-что рассказал о Рагне.
- А чего она псевдонимы придумывает? - Николь спросила Рая. - Меня зовут Рагна. Своего имени нет?
- Поверь, эта женщина сложнее, чем кажется, - Раймо́н обычно говорил негромким тенором, но на улице немного увеличивал громкость голоса. - Получила первое высшее: историческое. Потом поняла, что ошиблась с выбором. В преподаватели не попала, захотела выучиться на экономиста.
- Чтоб у меня два высших еще было? - удивилась Нико́, выпуская клубы дыма. - С другой стороны, показывает, что человек изначально стремился не к тому, о чем хотел.
- Рагна не любит когда не лучшим образом вспоминают ее семью. В начале девяностых годов члены ее семьи были участниками какой-то французской неортодоксальной религии псевдокатоликов. Традиционные католики их никогда не признавали и презирали.
- А, знаешь Рай, я с детства крещенная католичка. Меня крестили или на первый день, или на второй. Могу даже у мамы узнать, как появлюсь у нее.
- Лучше не говори ей это, Николь. Она терпеть не может католиков, вечно проклинающих ее семью и родню. Было за что: секта занималась каким-то нелегаль-ным типом гипноза. Члены неокатолической секты проговаривали какие-то мантры до пяти утра, голодали, и считали, что это даст им спасение. Когда Рагна появилась у таких родителей, она слышала только религиозное бдение.
Я не знаю, как именно ей удалось получить историческое образование. Если она зла, она цитирует исторические факты, приводя разные минусы католицизма.
- У нее настоящее имя есть?
- Я этого не знаю, не удивлюсь, если Рагна - это ее настоящее имя. Она мне сказала, что это якобы псевдоним.
Нико́ не стала спрашивать у Гардинье, как она записана в документах, но если бы она сама была шефом этого отдела, она бы посмотрела.
Николь спрашивала работавших с ней сотрудников в «Син Даржон», что они выбрали на тренингах. Рагна выбрала такую же программу, но на примере английского. При этом она находилась на более ранней стадии изучения. Женщина не всегда понимала даже смысл произнесенной речи, до уровня «кто сказал» было далеко.
После того, как Николь сообщила о своих результатах, та ей не поверила: «Ты все врешь, в этой программе никто не преуспевает». Больше Николь не говорила про немецкий в качестве темы случайного разговора, предпочитая носителей, а не других французов. Через какое-то время Рагна отомстила Николь и процитировала малоизвестные ей факты из области католичества. Она указала Нико́ веб-адрес какой-то страницы:
Я ненавижу историю католицизма. Первое и самое банальное - инквизиция. Все об этом слышали, даже сторонники равенства всех религий. Второе. В католичестве грехи отпускаются как исходя из покаяния и исповедей, так и посредством приобретаемых за деньги индульгенций.
Моральные характеристики всевозможных католических попов - вот тут начинается самое интересное. Среди них были честные люди, говорившие прихожанам, что можно покаяться, а можно купить индульгенцию. Так и коррумпированные, жадные и мелочные, склонявшие к индульгенциям даже самых бедняков.
«95 тезисов Мартина Лютера» гласят:
65. Итак, сокровища Евангелия - это сети, коими прежде улавливались люди от богатств.
66. Сокровища же индульгенций - это сети, коими ныне улавливаются богатства людей.
67. Индульгенции, которые, как возглашают проповедники, имеют высшую благодать, истинно таковы, поскольку приносят прибыль.