- Собака, которую надо держать на привязи - это ты. И я не думаю, что мне нужна вторая, - сказал он и вышел с кухни. Николь слышала, как он говорил стоявшему перед кухней охраннику запереть дверь, как только она выйдет. Она вряд ли в ближайшее время будет вообще кому-либо звонить. А что если мама позвонит ей первой? Куда ей нужно идти, чтобы ее не видел охранник? Ведь живя с Франческо она почти ничего не могла сделать сама, без какого-то разрешения. Николь знала об этом всегда, но лучше всего понимала сейчас.
Перед глазами ничего не плыло, тупая боль со стороны лба прошла, но она беззвучно всхлипывала. Нико́ не выдала ни звука, даже не думая, что вообще это умеет. Она это делала прямо сейчас. С правого глаза стекло очень много слез. Она пыталась их вытирать тканью своей полосатой рубашки, но промочила ее так, как будто на рубашку вылили целую кружку.
Уйдя с кухни и слыша, как охранник закрывает дверь на замок, она пошла в ванну, чувствуя неприятную влагу в глазах. Осмотрев себя в зеркало, она увидела, что ее лоб был слегка красноватый, но ничего, заживет. Никаких кровотечений, шрамов. По правде говоря, ей даже не было слишком больно.
Единственная причина, по которой она поверила ему в начале: уж очень радостные рассказы об итальянской культуре, но все это было маской. «Большой честью» показать себя очень хорошим человеком, каким он даже не являлся. Ведь какой хороший человек не уважает родителей, отца, мать? А если ты их не уважаешь, то нужно делать вид, притворяться, играть, как будто это по-настоящему. Особенно, если человек поддерживает такие разговоры, а Николь была из таких.
Забавно, что он закрывал на замок кухню под предлогом того, что следит за диетой жены, при этом погреб ему был чуть ли не важнее, но он никак специально не защищал его. Может, она не единственная, кто знает о погребе и охранник иногда сам туда заглядывал? Франческо не хотел, чтобы Нико́ пила вино в погребе, но у него не было даже ни одного доказательства, что она вообще была пьяной. Он строил свою логику ровно от того, что она не должна появляться в погребе.
Только ночью она могла спокойно подумать о наболевшем, нежели пытаться нарушать правила днем, ходя в винный погреб. Николь все же удивляло другое: охранник обычно делал отчеты, когда она ела, пила, сколько потрачено продуктов, пыталась ли звонить, но он ни разу не проследовал за ней в погреб и не узнавал, что она там делает. Она даже видела, как он теоретически мог ее заметить, и он знал, что по лестнице она идет не на второй этаж особняка.
Часть первая. Главы 3, 4
ГЛАВА III
По правде говоря, когда Николь получила первый удар от Франческо, может быть она и заплакала, но решила, что все идет как надо. Она пыталась оправдывать Франческо, ведь ее родная мать была хоть и заботливой, но больше всего запомнилась ей в качестве полицейского характера. Марго часто повторяла перед Нико́:
- Когда немцы оккупировали Францию в сороковые годы, Нико́, ты знаешь, что они говорили нашим людям?
- Что, мам?
- Иди работай, французская свинья! Вот лопата, вот траншея, копай окопы, урод!
Грать никогда не воспринимала это обращение как личное. Все равно же речь идет об очень отдаленных событиях, когда она даже не родилась, да о немецких оккупантах, которые считали французов, и многие другие порабощенные нации своими рабами, думая, что им все должны. Николь знала об оскорбительных образах практически во всех европейских языках. Если сложить, то получится, что во Франции - собака, в Германии - свинья, в Италии - животное вообще.
Марго обычно не прибегала к физическим наказаниям, но она была властной женщиной. Несколько раз выставляла ее за порог квартиры минут на семь из-за каких-то не очень значительных провинностей, которые она даже не помнит. Марго прятала бумажные деньги и монеты только из-за того, что Нико́ могла их порвать или куда-нибудь бросить.
Она с детства знает, что деньги это самое ценное, нисколько не собиралась делать с ними что-либо плохое. Но стоило ей приблизиться хоть к какой-то монете, чтобы просто рассмотреть орла и решку, Марго сразу прятала ее.
Когда Нико́ росла, Франция еще не перешла на евро. В то время были франки, эквивалентные одному рублю в смысле одиночной единицы. В одном франке сто сантимов (копеек) или десять десимов (в отличие от рублей, во Франции эквивалент десятикопеечных монет имел другое название). Когда она уже выросла и заканчивала последний курс университета в 2002 году, франки полностью прекратили существование и были заменены на евро. Сделано это было по требованию Евросоюза для того, чтобы обеспечить единую валюту у стран-членов Еврозоны, куда вошла и Франция.