Сама же Нико́, если бы ее мнение сколь либо значило для мамы, сказала бы, что лучше обсуждать религию, чем слушать их словесный поток мата.
Около шести лет Нико́ услышала первые нецензурные выражения, даже не от отца, а от отчима, который дал ей младшую сестру. Напился он как-то пьяный, пришел домой и начал разговаривать во сне. Николь какое-то время повторяла, это казалось забавным ее детской голове.
Причем интересно, что Марго никак на это не отреагировала: ну, ругается ребенок и ругается, это же только у себя дома. Мама и сама-то ругалась не меньше, даже не скрывала этого. Она говорила Нико́: «Зачем ты пролила это на себя? Это же сранье какое-то», «Учись есть лучше, ты слишком много мусоришь».
Причем ей не нравилась вообще ни одна крошка: желательно поесть так, чтобы их не было на столе, и больше всего характер мамы напоминал холерика.
В детстве Нико́ частенько хотелось понять, кто же все-таки прав в этих конфликтах. У отчима своя версия, у мамы - своя. Нередко она приходила к тому варианту, что все конфликты происходят не столько из-за отчима, сколько из-за «полицейского» характера мамы. Она сама начинала миллионы конфликтов практически на пустом месте. Второй раз обновление нецензурного словаря произошло засчет попадания в токсикологическую больницу в одиннадцать лет.
Когда она лежала в палате с подростками старше себя на несколько лет, как правило (там почти не было ее прямых ровесников), Нико́ была удивлена, как используя незначительный набор нецензурных слов можно выразить почти все, что угодно. Боль, агрессию, обиду, ненависть. Там была какая-то тринадцатилетняя девушка, черная, похожая на негра. Ее звали Карла, фамилию она не называла.
Возможно, она выходец из Индии или арабского региона. Из ее рассказов, сдобренных французским матом почти через каждое слово, Николь в то время мало что поняла, а позже решила, что ее по всей видимости насиловал в семье родной отец или отчим. Последний у Николь не был таким уж хорошим, но к сексуальному насилию сводной дочери он не прибегал. Поскольку Карла часто заступалась за Николь перед остальными обитателями палаты, несмотря на язык, Николь поняла, что она не злая. Она просто употребляет язык той среды, который употребляют все остальные.
Поняв, что Николь изучает немецкий, а сама Карла ни один из иностранных, едва ли хорошо владея и французским, она пожелала ей удачи. Когда Грать училась, она старалась не подвезти и ее, хотя Карла уже понятия не имела, где находится Николь, как она живет. Они вообще больше ни разу ни встречались. Нико́ была в меру религиозной, без фанатизма.
Николь было всего одиннадцать лет, когда она получила этот опыт. В дальнейшем никакая критика мата, ни один тип религиозности не могли переубедить ее в правильности того, что она увидела своими глазами. Для большинства Карла была каким-то неблагополучным французским иммигрантом с сомнительным будущим, никто, включая педагогов, не видел перспективы. Нико́ увидела в Карле характер. И не важно, на каком языке она разговаривает. Она сохранила религиозность как у Бернарды (Николь когда-то крестили сразу после рождения в католичку, и не исключено, что такое решение было принято до ее рождения), но это все равно не касается типа произносимого языка.
Бернарда, кстати, тоже ругалась, но в меру. Хотя Николь думает, что она во многом сделала свои выводы познакомившись с Карлой, и пришла бы к ним, даже если бы не знала Бернарду, как свою бабушку по матери.
Она несколько раз пыталась рассказывать эту историю. Но ее поняла, внезапно, только ее мама, Марго. Не тогда, когда она являлась ребенком, и ей «наверняка кто-то сказал» (после десяти лет дети уже могут иметь свою точку зрения), а когда она выросла и мама по крайней мере начала воспринимать ее как личность, хотя и со своим «характером».
Николь всяко верила: да лучше ругаться и признаться в этом, чем ругаться и не признавать. Людей, которые не ругаются практически не существует.
С другой стороны, у нее куда большее осуждение вызывали люди, которые ругаются на всех подряд. Не учитывают контекст ситуации, стремятся вообще проявить все свои эмоции, да еще считают себя так называемыми католиками и христианами. Понятное дело, что некоторые люди не могут удержать свои эмоции в отдельных ситуациях, но зачем всегда идти на поводу эмоций?
Вот, к примеру, она знала одного человека на форуме из Нидерландов под ником Nimph, с которым она общалась на французском языке. Он считает себя католиком-христианом, да любитель поругаться и потроллить в Интернете. В будние дни он троллит и ругается, а в воскресенье на исповедь ходит - вполне себе христианин.