Собеседником был зеленоглазый мужчина неопределенного возраста, но Николь казалось, что ему не менее сорока пяти, может быть, около пятидесяти. Он говорил на немецком языке и представился именем Вальдо, специально подчеркнув:
- Зовите меня просто Вальдо. Не люблю, когда называют фамилию.
- Как не странно, я тоже. Меня зовут Николь, и я родилась во Франции, но я не люблю обращение по фамилии, - у нее были свои причины не называть фамилию. Она не знала, действительно ли Банк Пьера ни за кем не следит в Германии.
У Вальдо было частичное облысение волос, он стоял в белой полосатой рубашке. Николь поняла, что у него не совсем берлинский акцент.
Несмотря на добрую внешность, Вальдо ее не впечатлил. Она понимала, он что-то скрывает, ведь делая одну и ту же игру шесть лет, он небось сам находится в каких-нибудь черных списках в Германии.
Николь понимает, что во Франции она сталкивалась со своей собственной французской бюрократией. Бывший криминалитет создает банк на недавно отмытые деньги, а теперь убирает всех людей, которые слишком много знают. «Конторы», дающие займы, обманывают своих потребителей с процентами. Банки составляют «черные» и «белые» списки своих клиентов.
Николь даже слышала об американских и британских сетевых пирамидах (типа Scenario of the Beauty), которые активно заваливали немецкий, французский и прочий околоевропейский рынок. Обещали многомиллионные прибыли от продаж косметики, БАДов и иной чепухи, а давали в лучшем случае один шиш.
А вот ситуация, которая происходила в немецкой компании Masterhead Studios разве не похожа на petite версию бюрократии в эдаком консервативном немецком стиле?
Ладно, у них большой проект, требующий огромное количество часов на разработку и обещающий баснословные прибыли в случае его реализации. Но компания ничего не выпускает, даже примитивных игр вроде тетриса. На что она тогда живет?
Вальдо и занимается petite версией бюрократии: он просто запудривает голову своим инвесторам, рассказывая о большом проекте, но извлекая для своих инвесторов в лучшем случае 10% от обещанной прибыли (совсем ничего делать нельзя - слишком очевиден будет подвох, и в это никто не будет инвестировать).
В разговоре у нее вырывается исконное французское: - Eh, bonne sang!
Она понимает, что Вальдо не знает французского, он переспрашивает на немецком:
- Извините, что вы только что сказали?
В этом возгласе, который по-французски означает «черт возьми» отражается все: и прозвище Пьера (дословно «хорошая кровь»), и понимание, зачем ему нужно было следить за Мишелем, и чертова бюрократия внутри самой Masterhead Studios, когда деньги доят, а компания не зарабатывает для инвесторов нужные им суммы.
- Похоже, что вы не владеете французским. Это возглас моей мамы когда я жила в Париже, воспринимайте его как выражение «хорошо постаралась, умница».
Тем более французский двуязычен: это же выражение может быть и положительным.
- Очень приятно, что вы не забываете о маме.
Французы не скрывают то, что думают. Но многие немцы относятся отрицательно к выражению слишком сильных эмоций, в этом плане похожи на американцев, увлекающихся политкорректностью или консервативными религиями.
Часть четвертая. Главы 3, 4
ГЛАВА III
Про Masterhead Studios Николь может сказать гораздо больше, чем про Остина, странный мебельный магазин, не менее странную массажную клинику, или стоматологию - там-то проблем не было, но вот одна женщина-врач не настолько компетентна, как хотела казаться. Начать хотя бы с того, что менеджер из Lass uns spielen уже посещал компанию, поэтому для Николь нужен был другой повод.
Грать сама его находит с учетом знания специфики компьютерных игр. Значит, речь идет об игровом пит-стопе и о размещении логотипа журнала? Причем, размещение рекламы уже согласовали, видели текстуры. Но игры запускаются с разными настройками графики: будучи способными работать с низким, средним и высоким разрешением экрана, неплохо было бы проверить, как логотип журнала выглядит на разных компьютерах.
Мишель сам позвонил в редакцию журнала, чтобы узнать, сделано это или нет, и оказалось, что поскольку текстуру с разным разрешением в игре никто не видел, поручил это именно Николь.
Вальдо рассказывал ей о разных отделах своего офиса, но поскольку будучи «менеджером из журнала» ее интересовала фирменная текстура с разным разрешением, он отвел ее сначала в Отдел дизайна.