Шел уже третий час ночи, когда они, уставшие, возвращались к машине.
— До сих пор голова кружится, — наигранно жаловалась Лиза.
— Еще бы, — усмехнулся Мэтт, — я тебя полчаса не мог стащить с карусели.
«Форд» ярко моргнул в темноте аварийкой, щелкнули дверные замки.
— Это были головокружительные полчаса, — хохотнула Лиза, принимаясь подбирать платье, чтобы сесть в машину, но то ли она рано сделала шаг вперед, то ли головокружение дало о себе знать, но она вдруг охнула и упала вперед, успев выставить руки и упереться ими в грудь Мэтта. Он от неожиданности не сумел удержать равновесие и завалился назад, но почти сразу уперся спиной в бок «форда», машинально обхватывая Лизу в попытке удержать на ногах.
— Дурацкое платье, — пробормотала она, медленно поднимая голову.
— А по-моему, замечательное, — шепнул Мэтт, думая только о том, что если сейчас не поцелует Лизу, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Он медленно склонился к ней, давая шанс оттолкнуть его, но она не оттолкнула и даже наоборот, немного подалась вперед, прижимаясь к его губам. И скользнула руками выше, обнимая его за шею. Мэтт крепче прижал ее к себе, чувствуя, как быстро бьется ее сердце.
— Необычная ночь, — прошептала она.
— Очень, — тихо ответил он и тут же спохватился, распахивая дверь. — Садись скорее, холодно.
Она забралась в машину, и Мэтт сел за руль и запер двери. Лиза уютно устроилась сзади, закутавшись в платье.
— Мэтт? — тихо позвала она.
— Да? — он сунул свою сумку в бардачок и обернулся к ней.
— Можем немного покататься по ночному городу?
Вот уж чего ему не хотелось, так это кататься, но Лиза не проводила каждые сутки двенадцать часов за рулем, и Мэтт прекрасно понимал ее желание.
— Конечно можем, — ответил он, заводя двигатель и первым дело глядя на индикатор топлива. — Только сначала заеду на заправку.
— Хорошо, — довольно отозвалась Лиза.
— Куда хочешь поехать? — спросил Мэтт.
— Ты не включил счетчик, — заметила она.
— Не делай из меня нелегала, — усмехнулся Мэтт.
— От меня у тебя одни убытки, — улыбнулась она.
— Не больше, чем если я сейчас включу счетчик и лишусь лицензии. Так куда едем, мэм? — со смешком спросил Мэтт.
— Ты каждую смену начинаешь прямо от дома?
— Нет, еду на Манхэттен, там на Десятой авеню между тридцать седьмой и тридцать восьмой беру в кафе чай или кофе и приступаю к работе. Таймс-Сквер, вокзал Гранд-Централ — отличные места для начала рабочей смены.
— И так каждый день?
— Да, это, своего рода, такая традиция.
— Отвезешь туда?
— Как скажешь, — улыбнулся Мэтт.
Он промчался по Бруклинскому мосту и прямиком направился к Центральному парку. Облепленные рекламой здания привычно освещали улицы; моргали кадры, сменяя друг друга. С пятьдесят восьмой улицы свернул направо, на Седьмую авеню, и затем — на самую яркую и единственную кривую улицу на Манхэттене — Бродвей.
— Я люблю здесь гулять после занятий, — заговорила Лиза, когда Мэтт уперся в пешеходную зону на Таймс-Сквер. — Здесь всегда многолюдно и шумно, но зато весело и безопасно.
— Неужели ты вспомнила про безопасность, — засмеялся Мэтт, выезжая на Пятую авеню.
— Да, прости, что тебе пришлось со мной нянчиться. Но о своей безопасности ты почему не думаешь? Не поставил пластиковую перегородку между сидениями.
— Что с перегородкой, что без нее, моя работа все равно все еще в списке наиболее опасных в городе. По статистике, вероятность быть убитым на моей работе в тридцать раз выше, чем на любой другой. Непонятно только, чем мы хуже водителей автобусов. Тех только тронь пальцем, и семь лет тюрьмы обеспечено. А если пассажир устроит драку с таксистом, то отделается лишь штрафом.
— Самое угнетенное меньшинство Нью-Йорка, — вспомнила Лиза.
Мэтт проехал по тридцать четвертой улице мимо Эмпайр-стейт-билдинг и повернул на Мэдисон-авеню. Лиза тихо рассказывала про учебу, про то, как мечтала скорее пойти на работу в клинику своих родителей, и про то, как теперь она даже думать не хочет о своей профессии. Постепенно она затихла, и Мэтт, обернувшись, увидел, что она спит. Он вернулся на Бродвей, спустился по нему в Нижний Манхэттен и, снова промчавшись по почти пустому Бруклинскому мосту, вновь закатился на парковку парка Бруклин Бридж. Он бы и сам сейчас с удовольствием чуть откинул спинку сидения и наконец-то погрузился в сон, но если здесь появится полицейский патруль, Мэтту придется заплатить немаленький штраф. Один штраф у него уже был — когда три года назад он, смертельно уставший, уехал с чемоданом пассажира. Еще два штрафа — и могут отобрать лицензию. Поэтому он изо всех сил боролся со сном, наблюдая, как на зеркальных верхушках высоток Манхэттена постепенно начинает отражаться солнечный свет. Город стал оживать, появились первые «жаворонки», забегающие в парк в спортивных костюмах; на мосту засигналили машины, но разбудил Лизу мусоровоз, лязгнувший железным контейнером. Она резко села, испуганно оглядываясь и в первые секунды не понимая, где находится.