— Но можно же бежать по дороге? — робко предположил Жданов.
— С перебитыми ногами далеко не убежишь, Лесо-сей, — хмыкнул абориген. — Нет, уж лучше я сам себя убью.
— Я так не могу, — покачал головой мичман российского императорского флота. — Моя вера запрещает самоубийство.
— Тогда деритесь так, чтобы вас убили, — посоветовал Хаторо.
Видимо, из-за недавней драки и этих разговоров у пришелицы из иного мира даже живот свело от нахлынувшего ужаса. Воображение, словно «сорвавшись с цепи», предельно чётко нарисовало картинку, как, обливаясь кровью, падают под ударами мечей её спутники, как толстый, обрюзгший чиновник в заляпанном чернилами форменном шёлковом халате противным, дребезжащим голосом зачитывает приговор, как в тесную, полутёмную комнатушку заваливается здоровенный, бородатый мужик с перебитым носом и, похотливо оскалив гнилые зубы, начинает сбрасывать с себя рваную одежду.
Затопивший сознание приступ паники оказался настолько сильным, что Платина закусила губы, гася рвущийся из груди крик. Но вот слёз она сдержать не смогла.
На мокрое лицо попытался сесть здоровенный слепень. Зло отмахнувшись от утробно жужжащего насекомого, Ия вдруг вспомнила, как в детстве, когда она училась в третьем классе, её пребольно ужалила пчела. Мама тогда быстро вытащила жало, однако рука распухла, сделавшись гораздо толще здоровой. Но потом всё прошло без каких-либо серьёзных последствий.
Что, если сотворить нечто подобное, например, со щеками? Тогда их раздует, и она уже перестанет так походить на свой портрет в объявлениях о розыске. Будет, конечно, очень больно и неизвестно ещё, как организм отнесётся к местному пчелиному яду, но перспектива оказаться на каторге или в солдатском борделе пугала девушку гораздо сильнее.
— Эй, почтенные! — решившись, окликнула она шагавших впереди спутников, а когда те обернулись, сообщила: — Надо бы пару пчёл поймать или ос.
— Зачем? — озадаченно спросил Хаторо.
Выслушав её ответ, мужчины дружно хором вскричали, но каждый своё:
— Ни в коем случае! — решительно заявил соотечественник. — Это слишком опасно!
— Вы хотите себя изуродовать? — удивился абориген.
— Не так уж и опасно, — возразила Платина. — Пчёлы с осами меня уже кусали. Поболит немного и перестанет.
После чего обратилась к предводителю их маленькой компании:
— А вы знаете другой способ изменить мою внешность прямо здесь и сейчас?
Не найдя что ответить, бывший офицер городской стражи, хмыкнув, огляделся.
— Вон впереди много цветов. Посмотрим, нет ли там пчёл. Только как же их поймаешь?
— Зря вы это делаете, — в волнении перешёл на русский молодой человек. — Не поможет! Кухарку нашу пчела в лоб ужалила, так она нисколько не изменилась. Только большущая шишка вздулась, и всё.
— А если так щёку раздует? — спросила его Ия на местном наречии. — Представьте, на кого я стану похожа?
— Это будет очень больно, — насмешливо ухмыльнулся бывший офицер городской стражи, сходя с дороги и направляясь к зарослям бурьяна, усыпанного мелкими, желтоватыми цветочками, вокруг которых вились разнообразные насекомые.
Но тут встал вопрос о способах ловли. Хаторо попытался без затей поймать пчелу рукой.
— Вы её убьёте! — вскричала девушка, снимая с плеч корзину. — Или она вас ужалит!
Жданов предложил использовать свою шапку и мягко накрыл что-то недовольно жужжащее. Вот только когда попытался достать добычу, та улетела от охотников без особого труда.
Воздев очи горе и мысленно посетовав на криворукость мужиков, Платина подошла к делу ответственно, мимоходом вспомнив слова отца о том, что инициатива наказывает инициатора путём её исполнения.
Достала из корзины котомку, извлекла из неё зеркальце, маникюрный набор и две чистые тряпочки. Потом пришлось в очередной раз преодолевать свой страх перед жужжащей и кусачей мелочью.
— Не нужно! — вновь попытался воззвать к её разуму мичман российского императорского флота. — Лучше обмотайте лицо тряпкой!
— Её могут заставить снять, — тут же возразил побратим, с интересом наблюдая за манипуляциями спутницы.
— Держите, — вздохнув, Ия передала Жданову зеркальце и, облизав враз пересохшие губы, принялась осторожно разворачивать тряпочку, освобождая ворочившуюся там пчелу.
Только сейчас на смогла по-настоящему оценить всю мудрость утверждения о том, что сапёр ошибается только один раз.
Сердце колотилось где-то у горла, борясь с желанием выпустить несчастное насекомое или размазать его туфлей.
Осторожно взяв пальчиками за мохнатое, полосатое брюшко и стараясь не обращать внимание на скребущие кожу коготки, девушка знаком подозвала соотечественника подойти поближе.