Зябко поёжившись, пришелица из иного мира почему-то подумала, что именно так и пахнет смерть. Во всяком случае, в первые часы.
Она не испытывала ни жалости к этому человеку, ни какого-то особенного злорадства. После случившегося вчера душа словно окаменела. Однако ни переступать через труп, ни тянуться над ним к окну, за которым прятались последние остатки её богатства, девушка не стала.
Оглядевшись, заметила всё ещё висевшее на стене шёлковое платье и удивилась: почему мичман с приятелем не взяли такую ценную вещь? Возможно, просто не захотели возиться? Однако Платина бросать его не собиралась. Аккуратно сложила и убрала в котомку, всё это время мирно лежавшую у неё за пазухой. Перед тем как запереть женщину своего господина в подвале, простолюдин не стал её обыскивать. Очевидно, посчитал, что та в любом случае никуда не денется из своей тюрьмы.
Даже не взглянув на прощание в сторону бездыханного тела Зенчи, Ия торопливо покинула комнату.
И хотя российский офицер уверял её, что они забрали все более-менее ценные вещи «чёрных археологов», беглая преступница решила ещё раз осмотреть соседнее помещение в надежде отыскать свой метательный нож. Девушка прекрасно помнила, как промахнулась, и тот влетел в распахнутую дверь. Однако поиски не дали никаких результатов, не считая закатившейся под матрас медной монетки.
Осторожно выглянув на веранду и не заметив в садике ничего подозрительного, Платина бегом бросилась на хозяйственный двор, едва не поскользнувшись на всё ещё кое-где сырой траве.
Знакомый вожделенный мешочек по-прежнему спокойно лежал под окном. Не без труда разорвав толстую шёлковую нить, Платина развязала горловину.
С минуту подумав, сбросила куртку, верхнюю рубаху и, повязав на талии пояс с зашитыми золотыми монетками, оделась вновь. Кошель с именными табличками спрятала под куртку, повесив его на плече.
Ия безусловно очень обрадовалась встрече с соотечественником. Однако то, что он, будучи офицером, не пришёл на помощь женщине, заставляло относиться к нему с большим недоверием или, по крайней мере, настороженно. А тут ещё и его странный приятель.
Ну нет, для начала следует узнать, что из себя представляют её очередные спасители, а уж потом откровенничать с ними.
Возвращаясь с хозяйственного двора, погружённая в свои мысли девушка едва успела остановиться, вовремя вспомнив предупреждение о том, что ей лучше не показываться на глаза коренным обитателям усадьбы.
Пригнувшись, она выглянула из-за угла здания и, облегчённо выдохнув, мысленно похвалила себя за предусмотрительность. По садику мимо фасада главного зала шествовала целая процессия, возглавляемая мичманом российского флота.
Он то и дело оглядывался на пробиравшуюся вслед за ним по густой траве плачущую, немолодую женщину с мальчишкой лет пяти или шести на руках. Второй сын гораздо старше шагал рядом, крепко держа её за руку и бросая на Жданова злобные, затравленные взгляды.
— Быстрее! — раздражённо прикрикнул одетый ещё более затрапезно, чем его молодой приятель, сухощавый мужчина, чей возраст надёжно скрывала густая, почти чёрная борода с нитями седины, а на спине висела перекинутая через плечо котомка.
Одной рукой он держал содержателя воровской гостиницы за воротник куртки, а вторая сжимала хорошо знакомый приёмной дочери бывшего начальника уезда кинжал, острие которого упиралось Криворотому Фуси в спину чуть выше поясницы. — Если всё ещё хотите увидеть его живым!
— Пощадите моего жалкого мужа, благородный господин! — перестав успокаивать сына, запричитала женщина. — Мы все умрём без него! Во имя Вечного неба и милосердной Голи, не оставляйте наших детей сиротами!
— Шагай! — оборвал её мужчина.
Наблюдавшая за ними беглая преступница решила, что это и есть господин Хаторо.
Тряхнув пленника, тот с гневом продолжил:
— Твой муж — мерзавец и негодяй! Он достоин тысячи смертей, а я лишь посажу вас в подвал, подлое отродье!
— Спасибо, добрый, благородный господин! — тут же отозвалась собеседница. — Да пошлёт вам Вечное небо долгих лет почёта и процветания!
А её несчастный супруг лишь глубже втянул голову в плечи, подняв вверх руки с раскрытыми ладонями в универсальном жесте покорности и подчинения.
— Круто! — одними губами пробормотала Платина, мысленно отметив у себя отсутствие каких-либо эмоций.
Также безучастно она наблюдала за тем, как сторож усадьбы со всем своим семейством скрывается за знакомой толстой дверью, обитой металлическими полосами. Даже с такого расстояния Ия услышала лязг с силой задвинутого засова и лишь после этого вышла из-за угла, направившись к веранде у бывших покоев хозяйки дома.