— Господин Ждао говорил мне, что в вашей стране подобное занятие считается ужасно постыдным для женщин любого сословия, — понимающе кивнул собеседник. — Но у нас в просвещённой Благословенной империи куртизанками восхищаются поэты, их портреты пишут самые знаменитые художники, сохраняя прекрасные образы этих дам для будущих поколений. Если вы сумеете очаровать богатого мужчину, то сможете даже стать его наложницей и официально войти в семью. Оставшись с нами, вы будете считаться сообщницей убийц и рискуете закончить свою жизнь под мечом палача. Или вас раздерут быками, привязав за руки и за ноги, а то и посадят на кол. С учётом того, что вы женщина, это может быть особенно мучительно и продлиться очень долго.
Платина невольно поёжилась, вспомнив суд в Кафусе и полные ужаса вопли Мкона.
Она не ходила смотреть на его казнь, но за время пребывания в этом мире видела уже достаточно смертей. От убийства крестьян работорговцами в роще у деревни Амабу и бойни на моноканской дороге, когда рабы, носильщики и надсмотрщики с воинами падали под стрелами солдат, охранявших «стену мечей», до схватки «чёрных археологов» с разбойниками по дороге в Сакудзи.
Ия понимала, что рассказчик специально нагоняет жути, чтобы от неё избавиться, но память упрямо подсовывала ей кровавые картинки. Вот только она уже решила держаться ближе к Жданову. Да, парень молод, немного странно воспитан, и не настолько храбр и благороден, как по её мнению положено быть моряку и офицеру. Скорее всего попал сюда недавно и разбирается в местных реалиях, наверное, ещё хуже её. Но всё же он… поневоле свой, один единственный на миллионы аборигенов. И им, по крайней мере, будет легче понять друг друга. И ещё Александр, то есть, конечно же, Сашка, по крайней мере, с ней честен. Кто-то похитрее мог бы и скрыть то, что слышал, как её насилуют. А этот признался, извинился и до сих пор, кажется, чувствует себя виноватым. Ну и ещё он мужчина. Пусть не такой сильный, смелый и надёжный, как бы ей хотелось. Да только лучше пока не попадалось.
Однако о своих мыслях девушка предусмотрительно умолчала, заговорив о другом:
— Да, вы правы, господин Хаторо. Для меня продажа своего тела действительно занятие крайне постыдное и совершенно неприемлемое. Но дело не только в этом. Не знаю почему, но спустя пять месяцев после ареста моего приёмного отца меня вдруг начали искать снова. До этого я была, кажется, совершенно никому не нужна и жила более-менее спокойно. А сейчас появились объявления о розыске и даже с портретом. Если управитель заведения Ветра и Луны или кто-то из посетителей меня вдруг узнает…
Она красноречиво замолчала, сжав губы в куриную гузку.
— Объявление о розыске приёмной дочери начальника уезда? — вскинув брови, недоверчиво переспросил абориген. — Да ещё спустя такое время… Вы ничего не путаете, госпожа?
— Я сама его видела, — покачала головой беглая преступница.
— Что же вы такого натворили? — усмехнулся собеседник, с интересом поглядывая на неё.
— Чем угодно поклянусь! — в порыве чувств Ия даже руку к груди прижала, стараясь казаться максимально искреннее. — Не знаю! Только эти объявления и в самом деле появились недавно. Из-за них я и очутилась в этой проклятой усадьбе с этими… нехорошими людьми.
Задумавшись, дворянин в лохмотьях машинально огладил свою грязную, всклокоченную бороду.
— Вы хоть представляете себе, как вам с нами будет тяжело? — после недолгого молчания заговорил он, с жалостью глядя на девушку. — Мало того, что нас ищут, и если поймают, то обязательно казнят, так мы сейчас ещё и нищие, последние бродяги, ниже любого простолюдина, даже нули. Каждый обидеть сможет, и жаловаться будет некому. Мы вне закона. Идти придётся всё время пешком, питаться объедками, ночевать в хижинах с дырявыми крышами, среди крыс и гадких насекомых, с такими же нищими, покрытыми язвами и больными чахоткой. Вы даже не представляете, насколько подлыми и безжалостными бывают люди, которым нечего терять. Мы с господином Ждао, конечно, будем вас защищать, но это не всегда у нас может получиться…
При этих словах Платина сразу вспомнила рассказ соотечественника о том, как его приятель советовал не обращать внимание на женские крики вчерашней ночью. Так что к этому предупреждению аборигена следует отнестись серьёзно и не особенно рассчитывать на его помощь. Более того, вполне возможно, что в случае опасности тот бросит не только её, но и своего спутника.
Однако что-то во всех этих страшилках показалось приёмной дочери бывшего начальника уезда довольно странным.
— Не верю, что такой человек, как вы, — озвучила она свои догадки, — готов до конца своих дней влачить столь жалкое существование!