Дворянин в лохмотьях вдруг рассмеялся, посмотрев на неё то ли с удивлением, то ли с одобрением.
— Да, вы правы. У меня есть знакомые, что помогут обрести хоть какой-то статус, ну или хотя бы заполучить именные таблички. Но пока мы до них доберёмся, всё будет именно так, как я вам и рассказал. Да и там ещё неизвестно, как получится. Люди эти опасные, вне закона. Вместо пайз нас могут убить, а вас продадут в рабство.
В этот момент Ия увидела, как из-за здания главного зала появился спешащий мичман, державший в руках два коротких весла.
Когда до него оставалось не более полутора десятков шагов, девушка громко заявила:
— Не будет!
— О чём вы, госпожа? — недоуменно вскинул брови абориген.
— Я говорю, что нам не придётся так жить, — пояснила беглая преступница. — Если, конечно, у вас есть деньги.
— Вы не понимаете, госпожа! — скорчив страдальческую физиономию, презрительно фыркнул собеседник. — Без статуса или хотя бы именной таблички вам никакие деньги не помогут!
— Всё я понимаю! — успокоила его Платина, осознавая, что вновь страшно рискует, доверяя свою жизнь чужим, почти незнакомым людям. Но разве у неё есть выход? — У меня с собой как раз две пайзы. Только, к сожалению, не дворянские, а купеческие.
— Это правда? — встрепенулся Хаторо.
— Что правда? — тяжело дыша спросил флотский офицер, опуская свою ношу и убирая со лба прилипшую прядь тёмно-русых, грязных волос. — Про что вы, Мэнэзо-сей?
«Ого! — мысленно присвистнула Ия, услышав подобное обращение, принятое только между очень близкими людьми. — И что это значит? Неужели они любовники? Ну нет, не может быть! Хотя вон какой Сашка вежливый и интеллигентный. Всё «на вы», по имени-отчеству, «сударыня» да ещё и «мадемуазель». Поневоле задумаешься. И понятно тогда, почему это местный фрукт от меня избавиться хочет. Небось, ревнует, зараза. Вот же-ж! Нет, ну до чего же не везёт! То лесбиянки, то гомосеки. Знала бы раньше, промолчала бы про пайзы. Но чего уж теперь-то».
— Ваша соотечественница, Лесо-сей, говорит, что у неё есть две именные таблички! — ответил абориген, глядя на девушку со смесью надежды и удивления.
— Вы имеете ввиду те каменные таблички с именами, по которым у вас узнают дворян? — видимо, решил окончательно прояснить ситуацию молодой человек.
— Не только дворян, — покачал головой его приятель или, не дай Бог, любовник. — Они есть и у купцов, только деревянные. У вас же именно такие, госпожа?
— Да, господин Хаторо, — сухо подтвердила Платина.
— Поддельные? — тут же став деловито-озабоченным, поинтересовался собеседник. — Дайте взглянуть.
— Настоящие, — возразила Ия, пояснив в ответ на недоуменно вскинутые брови: — Их хозяева умерли от петсоры, не осталось ни записей, ни свидетелей.
— Всё равно покажите! — настойчиво повторил свою просьбу мужчина, требовательно протягивая грязную, короткопалую ладонь.
— Давайте сначала уйдём отсюда, — выдвинула встречное предложение девушка. — Сколько можно тут торчать? А вдруг кто-нибудь зайдёт, или… мои спутники вернутся?
— Госпожа права, — неожиданно поддержал её офицер. — Мы и так задержались, пока вы требовали с этого негодяя деньги.
«Так Криворотого ещё и ограбили! — отметила про себя приёмная дочь бывшего начальника уезда. — Ну тогда они и без моего золота обойдутся!»
— Показывайте дорогу до реки, госпожа, — без большой охоты согласился с ним приятель.
Платина провела спутников на хозяйственный двор, показала калитку. С этой стороны к ней крепился какой-то хитрый замок, сразу же открывшийся, после того как Жданов потянул за торчавший сбоку штырёк. А вот закрыть его уже не получилось. Снаружи из массивной доски чуть выступали четыре квадратные металлические кнопки, которые, видимо, следовало нажимать в определённом порядке.
Но беглецы не стали этим заморачиваться и поспешили по петлявшей в зарослях тропинке.
К счастью, лодочка по-прежнему стояла у узких бамбуковых мосточков.
— Ну, и как здесь грести, если нет даже уключин? — недовольно проворчал мичман, положив вёсла на дно.
Причём последнее слово он произнёс по-русски, очевидно, не зная, как называют данное приспособление аборигены.
— Руками, мой друг, руками, — рассмеялся Хаторо, одним ударом перерубив верёвку тем самым кинжалом, который Накадзимо когда-то подарил Ие.
Оттолкнув лодочку от причала, он опустился на одно колено и принялся объяснять:
— Этой рукой держите весло за конец, этой — ближе к середине, и вот так, вот так.