Отойдя в сторонку, он внимательно выслушал пассажира и, кивнув, принялся что-то объяснять.
Вернувшись к своим, дворянин тихо заговорил:
— Умак знает такое место, господин. В восьми ли от Фумистори есть заброшенная усадьба. То есть она не заброшена, просто хозяин служит в столице, чуть ли не в самом Дворце небесного трона, и там не появляется, но продавать почему-то не спешит. Сейчас в усадьбе живёт только сторож с семьёй. Чтобы заработать, он пускает туда постояльцев. Но не всех и ненадолго. День — два, не больше.
— Нам больше и не надо, — отмахнулся Накадзимо. — И сколько это будет стоить?
— Да уж подороже, чем в харчевне или на постоялом дворе, — усмехнулся собеседник. — Но Умак говорит, что там можно поесть и отдохнуть не хуже, чем в гостинице. Воры из Фумистори иногда прячут там награбленное. Сторож платит местному рыцарю, и тот прикрывает его от городской стражи. Соглашайтесь, господин. Хоть выспимся спокойно. Утром сходим в город, купим повозку и мула. А на следующий день уедем прямо оттуда.
— Хорошо, — кивнул главарь. — Завтра скажешь, что мы согласны. А сейчас давайте спать.
— Сторожить будем? — деловито осведомился помалкивавший до этого Зенчи, беззастенчиво влезая в разговор дворян.
«Вот же-ж! — беззвучно выругалась Платина, вспомнив реакцию самозваного жениха на свою попытку принять участие в разговоре. — Слуге можно, а мне нельзя. Посмотрел как хакер на лузера».
— Не помешает, — после недолгого раздумья решил Накадзимо. — Сначала ты, потом разбудишь господина Таниго. Я последний.
— Хорошо, господин, — выслушав без особого восторга, кивнул дворянин, сообщив: — Умак сказал, что погода хорошая, и они будут спать в лодке. А мы можем лечь под навесом.
— Там, небось, блох полно, — посетовал простолюдин.
— Вряд ли, — возразил благородный собеседник. — Вон как оттуда полынью пахнет. Неужели не чувствуешь?
Зенчи шумно втянул носом воздух.
— И то правда, господин.
— Пойдёмте, госпожа, уже поздно, — сказал главарь «чёрных археологов», протягивая ей руку.
Ия приняла его помощь почти без колебаний, но в душе что-то нехорошо ёкнуло. Что если он прямо сейчас где-нибудь за этим тощим кустиком потребует от неё исполнения супружеских обязанностей?
Понимая, что этого никак не избежать, раз уж самозваный жених задумался о наследнике, девушка тем не менее не испытывала никакого желания торопить данное событие, а скорее, наоборот, хотела отложить и лучше на неопределённое время.
Но ничего не случилось. Мужчина привёл её к навесу, под которым на земле лежали кучи тонких, сухих веточек, листьев и старой, трухлявой соломы.
— Простите, госпожа, за то, что не могу предложить вам место поудобнее, — усмехнулся Накадзимо. — Мы очень спешили и не успели как следует подготовиться.
— Но здесь всё равно лучше, чем в тюрьме, — попыталась пошутить приёмная дочь бывшего начальника уезда.
— Вам доводилось там бывать? — то ли в шутку, то ли всерьёз поинтересовался собеседник.
— Пока нет, — покачала головой Платина. — Но не думаю, что там такой же свежий воздух и приятное общество.
Главарь «чёрных археологов» довольно хмыкнул.
Отпустив его руку, Ия присела на подстилке, легла, повернулась на бок, положив под голову котомку, и закрыла глаза, пытаясь уснуть.
Полынью не просто пахло, а жутко воняло, однако она постепенно принюхалась и даже задремала. Тем более что расположившийся поодаль самозваный жених руки не распускал и уже буквально через несколько минут тихонько похрапывал. Таниго тоже беззаботно спал. Один Зенчи сидел, прислонившись спиной к тонкому столбу.
В отличие от своих спутников, привычных к походной жизни с ночёвками под открытым небом, девушка так толком и не выспалась: то как бы даже видела сны, то колебалась на их грани в ленивой полудрёме, когда вроде бы всё понимаешь, но мысли движутся тягуче и неторопливо, словно увязая в густом мёду.
Утром пить чай не стали, позавтракав всухомятку, и Таниго предупредил, что еды больше не осталось.
— Придётся вам до ужина терпеть, госпожа.
— Не беспокойтесь, — заверила его Платина. — Как-нибудь переживу.
В данный момент её больше беспокоила горевшая от комариных укусов кожа. На этом острове жили какие-то особенно злые и наглые кровососы, не обращавшие никакого внимания на противный запах полыни, и теперь Ие приходилось прикладывать гигантские усилия, чтобы не разодрать себе лицо грязными ногтями.
Хорошо хоть, «чёрные археологи» удержались от насмешек, никак не комментируя её плачевное состояние.