— Пришла? — отозвался хозяин постоялого двора, выходя из кухни и что-то жуя на ходу. — Чего так долго? Господа уже заждались.
— Так умыться же надо, накраситься, — вроде бы даже обиделась за непонимание столь очевидных вещей собеседница. — Не чумазой же мне к ним идти?
«Обслуживание в номерах, — хмыкнула Ия, наполняя очередную чашечку. — Понятно теперь, о чём тот пацан с Зселесом договаривался. Только они специально одну заказали, чтобы деньги сэкономить, или в деревне других жриц любви нет?»
Тусклый свет бумажного фонаря позволял ясно разглядеть довольную физиономию спускавшегося по лестнице владельца заведения, из чего девушка решила, что правильным, скорее всего, оказалось именно первое предположение. Значит, не такие уж эти сопляки и богатые.
Едва она пришла к такому выводу, как наверху на галерее послышались шум, крики, громко хлопнула дверь.
— Пошла вон, карга старая! — под высокими сводами молодой, звонкий голос легко перекрывал шум от ударов дождевых капель по черепичной крыше. — Прочь, стерва!
— Какие тебе деньги?! — присоединился к приятелю второй пьяница. — Ты ещё ничего не сделала! Даже не разделась! Не нужна нам твоя протухшая туша! Эй, хозяин, дай ей лян за наш счёт, и пусть проваливает!
«Надо же, какие они привередливые», — настороженно хмыкнула беглая преступница, отодвигаясь в самый дальний угол, где сгустившаяся темнота надёжно скрывала её от нескромных взглядов.
Рядом хлопнула дверь на кухню. Похоже, хозяин постоялого двора не только не собирался унимать скандальных постояльцев, но и поспешил от них спрятаться, видимо, опасаясь претензий за некачественные посреднические услуги.
Сверху послышалась возня и недовольное бормотание слуги юных пьяных дворян.
— Иди, иди отсюда, не то господа ещё сильнее разгневаются и прикажут тебе вообще ничего не давать.
— Да пусть твои господа провалятся к хозяину преисподней! — разъярённо шипела в ответ женщина.
Крепко вцепившись в руку отвергнутой проститутки, простолюдин почти волок её вниз по лестнице, так что той приходилось на ходу одёргивать кое-как натянутое платье.
— Заткнись, дура, услышат — беды не оберёшься!
Из кухни осторожно выглянул владелец заведения.
— Да и пусть слышат! — продолжала бушевать разъярённая «ночная бабочка». — Распутники неблагодарные! Сначала заказывают женщину, потом выгоняют, не заплатив! Да я в уездную канцелярию пожалуюсь!
— На кого, дура!? — рыкнул оказавшийся рядом Зселес. — Ты же даже не знаешь, кто они? Вот тебе лян за беспокойство и иди отсюда, пока я тебе рожу на сторону не свернул.
— На своё рыло погляди, оно и без того кривое! — цапнув с его ладони монетку, огрызнулась женщина и, продолжая возмущаться, скрылась за входной дверью, не забыв ударить зонтиком слугу, на прощение обозвав его распутных господ пассивными гомосексуалистами да ещё и евнухами.
По местным меркам оскорбление более чем обидное, однако бросаться в погоню за проституткой мужик не стал, ограничившись парой не менее цветистых эпитетов, характеризующих моральные качества сей особы, весьма сильно пониженной социальной ответственности.
Тяжело вздохнув, простолюдин стал подниматься по лестнице с таким видом, словно шёл на казнь, ну или по меньшей мере на суд.
Оглядевшись по сторонам, хозяин постоялого двора, заметив притаившуюся у стенки Платину, и, видимо, желая хоть с кем-то поделиться своим возмущением, пробормотал, осуждающе качая головой:
— Вот сопляки! Сами просили найти им женщину для утех, а теперь нос воротят. Ну да, Анане уже не двадцать лет. Но она ещё вполне себе ничего. Особенно, если под хорошее вино. Так нет же, недовольны! Где я им здесь другую найду, да ещё такую, чтобы обоих сразу ублажила?! Чай у нас деревня, а не улица Туч и дождя!
«Мальчики из благородных семей знают толк в извращениях, — уже не обращая внимания на ворчание владельца заведения, подумала Ия, чувствуя себя ну очень неуютно. — А у меня даже паршивого ножичка нет. Обязательно скажу Хаторо, чтобы купил.»
Словно отвечая её мыслям, на галерее вновь послышался шум, неразборчивое бормотание, торопливые шаги.
Почти кубарем скатившись по лестнице, слуга пьяных распутников бросился к не успевшему удрать хозяину постоялого двора.
— Почтенный Зселес, помоги!
— Да чего тебе ещё надо?! — скривился тот, как от зубной боли.
— Не мне! — простонал собеседник. — Молодым господам!
— Всё никак не угомонятся? — вроде бы даже с сочувствием спросил владелец заведения.
— Куда там! — махнул рукой слуга. — Вот подай им женщину, и всё!