— А вот тут написано, что она приёмная дочь государственного преступника, — назидательно произнёс рыцарский охранник, показывая объявление о розыске с коряво нарисованным тушью портретом. — И за неё награда полагается.
— Не может быть! — вскричал Хаторо и, заискивающе улыбаясь, просительно протянул руку. — Пожалуйста, позвольте посмотреть, благородный господин.
— На, гляди! — рассмеялся всадник, бросив ему тонкую, шуршащую бумагу.
Поймав и расправив лист, лжеторговец, качая головой, окинул взглядом рисунок. — Да нисколько же не похожа, господин! Вон какие глаза большие, а губы, как спелые вишни. Тут же настоящая красавица, а на нашу Ини без слёз не взглянешь!
— Ты знаешь, что полагается за укрывательство беглых государственных преступников? — грубо прервал его второй воин.
— Да хранит меня Вечное небо от подобных глупостей! — воскликнул бывший офицер городской стражи. — Только я же тоже не могу вот так вот взять и отдать нашу служанку! Её моя сестра в Даяснору ждёт.
— Идёмте в замок, — не терпящим возражения тоном приказал рыцарский охранник. — Наш господин разберётся, что с вами делать.
— Ах, благородный господин! — Хаторо, казалось, был готов расплакаться. У него даже глаза подозрительно заблестели. — Мы уже и так задержались, провожая господина Саноно. Может, вы нас отпустите, а мы вас за это отблагодарим?
Всадники дружно рассмеялись.
— Ты что, совсем дурак? — ухмыляясь, спросил один из них. — Если вы укрываете беглую преступницу, всё ваше и так нашим станет.
Однако второй неожиданно предложил:
— Давай сто муни, тогда отпустим.
И выразительно посмотрел на напарника. Брови того скакнули вверх, но через секунду он согласно кивнул.
— Только не ассигнациями, а серебром. И иди, куда шёл.
От этих переглядываний пришелице из иного мира стало ещё страшнее. Она почувствовала, как мелко задрожали колени, надёжно прикрытые тяжёлым подолом, а на лбу выступили мелкие капельки пота.
— Да разве так можно, благородные господа?! — раненой птицей вскричал бывший офицер городской стражи. — Это же целый еун! И только за то, что вы девчонку перепутали!? Может, двадцати муни хватит?
— Ты что же, торгаш, забыл, что благородные люди дважды не повторяют?! — прикрикнул рыцарский охранник, оскорблённый столь наглым предложением.
Однако Платина, чьи ощущения окружающего как-то неожиданно резко обострились, различила в его голосе что-то вроде разочарования.
— Тогда пошли в замок! — недовольно распорядился второй воин.
— Ну, что же, — тяжело вздохнул Хаторо. — На всё воля Вечного неба. Наши судьбы — лишь пыль под ярким светом его. Возьмите, господин, пусть ваш господин, благородный рыцарь Хондого, сам всё увидит.
С этими словами он, опустив голову, протянул охраннику местного землевладельца аккуратно сложенное объявление о розыске.
Наклонившись, всадник протянул руку. Выпустив из пальцев бумагу, бывший офицер городской стражи схватил его за запястье и рванул из седла. Одновременно правая рука лжеторговца скользнула за пазуху халата, выхватывая кинжал, резким взмахом стряхнула с лезвия ножны и ударила воина в живот на всю длину, погружая в плоть полированное лезвие из волнистой стали.
Очевидно, ожидавший чего-то подобного Жданов метнулся к второму всаднику и, подпрыгнув, успел вцепиться в его руку, уже схватившуюся за меч.
Заорав что-то нечленораздельное, верховой пытался обнажить клинок, а мичман российского императорского флота в свою очередь тянул его вниз.
Лошадь заплясала на месте, оглашая бамбуковую рощу недовольным ржанием.
То ли из-за изрядно взвинченных нервов, либо же по какой-то другой причине, но Ия почему-то ни на миг не растерялась. Задрав подол платья, она резким движением оторвала от пояса обмотанный тряпкой штырь.
Хаторо уже успел нанести пару ударов и теперь стаскивал с испуганно храпящего коня бьющееся в агонии тело.
А вот его побратим оказался не столь удачлив. Всаднику всё же удалось достать меч левой рукой. После чего он попытался неловко ткнуть тащившего его вниз противника, едва не угодив тому в плечо.
Спасая свою жизнь, Жданову пришлось, отпустив рыцарского охранника, отпрыгнуть в сторону от завертевшейся на месте лошади.
Будучи правшой, воин быстро переложил оружие из руки в руку. Именно в этот момент ему в лицо и угодил железный штырь, разворотив всю левую щёку.