Цахор
"Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой …"
Михаил Лермонтов, Бородино.
Предисловие
Рассказ повествует о случайном сплетении судеб двух не похожих семей, и о дружбе двух настоящих воинов - прошедшая через века, почти стёртая из памяти, но не угасшая в своей преданности.
Калихман
Семью Калихман нельзя было назвать традиционной еврейской семьёй. Карл и Кайла встретились в интернате для инвалидов, куда он, как и она, попал после больницы. В трудное послевоенное детство Карл беспризорничал, честно зарабатывая на хлеб, как только возможно. Пока однажды в одном из полуразрушенных подвалов, где он устроился на очередной ночлег "потревоженный" немецкий фугас взрывом не контузил мальчишку так, что тот лишился слуха на всю оставшуюся жизнь. Бедную Кайлу же чуть не растерзала стая бродячих собак, когда она с подружками купалась на местном пруду, после чего, как сказали врачи, - "девочка уже никогда не сможет испытать радость материнства". Оказавшись в одном интернате, подростки сначала сблизились на почве "еврейского" родства, потом Кайла учила Карла заново говорить, а он, произнося слоги протяжно, словно на распев, этим и покорил окончательно сердце молоденькой Кайлы. Повзрослев и сыграв скромную свадьбу, они, не знавшие своих родственников и корней, так никуда и не уехали, а прожили на окраине Иркутска в интернате тихо до самой старости. Он работал учителем труда и по совместительству плотником, а она осталась работать там же поварихой на кухне. Оба работящие, всегда в сытости и тепле - спокойная, счастливая жизнь - награда за их несчастное детство. Своих детей у них не было, но этот недочёт судьбы с лихвой компенсировала любовь интернатских мальчишек и девчонок.
Кайла всегда инициативная, была во все времена участницей любых активных событий. Многие из воспитанников называли её своей мамой. Даже в преклонном возрасте она оставалась очень энергичной женщиной, не смотря на свой маленький рост и внешнюю, кажущуюся хрупкость.
Карл смотрелся ей прямой противоположностью, высокий и сильный, но всегда тихий, и почти нелюдимый. Дружил, пожалуй, только со сторожем Дмитрием. Но дети, не смотря на его замкнутость, Карла любили - сколько своими золотыми руками он сделал деревянных игрушек и поделок, было не сосчитать.
Сторож Дмитрий, он же интернатовский истопничий, а в простонародье дед Дима, часто проводил время в мастерской Карла за игрой в самодельные шахматы. Это не осталось незамеченным детьми, которые за глаза давно называли его Джузеппе, за сходство с ситуацией из сказки и, конечно, за сизый нос, да, любил дед Дима пропустить рюмочку другую в свободное время. "Джузеппе" о кличке знал, внешне всегда ругался, когда слышал это имя, но в душе ему почему-то было всё равно приятно.
Дрова
Сознание вернулось постепенно, меня видимо везли в телеге, по ощущению прямо в куче дров. Яркие солнечные лучи пробивались сквозь щели вместе с морозным воздухом. Но я не мог даже пошевелиться, так сжало бока со всех сторон. Трясло прилично, но вот повозка наконец остановилась возле какого-то постройки, послышались человеческие голоса, и поленья стали скидывать на землю, прямо в снег возле покосившегося сарая. Я хотел было подать голос, но не смог выдавить ни звука. И вот чьи-то руки хватают меня, тянут… но что за ерунда?! Вместо туловища у меня здоровенное полено! Удар - меня с силой бросили оземь.
- Большущий какой пень. Тяжеленный, чуть поджилки не надорвал! - закряхтел недовольно дед Дима, - Опять некондицию привезли! Петрович, рыбья ты холера! Когда дрова нормальные будут?
- Бери что дают, - сказал мужичок в засаленной фуфайке, названый Петровичем, - санитарную вырубку леса делали, другого нет.
" - Что? - Я пень? Я пень! Но, стоп, а я кто вообще? Как меня зовут? Как я тут оказался? Почему я ничего не помню до этого момента? Как я вижу и чем слышу если я пень?"
Скидав все дрова с телеги, Петрович развернул повозку, и стеганув полусонную клячу, поехал в обратный путь.
- Не забудь директору бумаги на дрова передать, - уже отъехав крикнул Петрович не оборачиваясь.
Дед Дима ещё некоторое время стоял и смотрел им вслед, как неторопливо удаляется телега, скрипя колёсами по свежевыпавшему снегу.
"- Да, справедливое замечание, с памятью у меня последнее время не очень хорошо." - подумал истопчий и повернувшись к куче дров начал осматривать прибывшее хозяйство.
Зря он ругался на Петровича, все поленья были примерно однокалиберные, только этот несуразный пень выбивался из общей кучи.