Пролог
Кристалл низко загудел. Со дна колодца по кольцам каменистой кладки прошла крупная дрожь. Пещера словно глубоко вздохнула и осветилась голубым. Вельгехорга покачал увесистым гребнем. Мессер. Что ж, его визит не был для Дракона неожиданностью. В Семье Арга родился мальчик, а значит, у господ появился новый наследник. Двадцать первый. Вельгехорга был старым Драконом, а по меркам некоторых миров Шельйаара — так вообще древним. И всю свою жизнь он служил мессерам Аль-Ферроц Деварда верой и правдой. Как служил до него его отец, а до отца — дед и прадед. И никогда не сомневался в своей службе, в её значимости для Шельйаара, в предназначенности своего рода мудрым Детям Древа.
Мессер Фрезерий из уважения к старому Дракону в пещеру вошёл, а не возник в ней, возмущая поля Кристалла своим могуществом и шлейфом силы. Сложил за спиной три пары узких крыльев в единое полотно, опустил его себе на плечи серебристым плащом. Корлионовая маска стекла с его лица и улеглась на шею изысканным ожерельем. Блестящие перчатки отползли в манжеты брони, обнажая длинные когтистые пальцы. Открыть лицо и руки — высшая мера доверия у цайаров с некоторых пор. Неспокойно стало в мирах...
— Приветствую тебя, мой мессер, — склонил голову Вельгехорга.
— Здравствуй, а-ра, — цайар кивнул.
Его обычно непроницаемое лицо выражало беспокойство, и Вельгехорга напрягся. Мессер Фрезерий дёрнул щекой в ответ на его вопросительный взгляд:
— У нас близнецы.
— О... — выдохнул Вельгехорга и растерянно опустил гребень. — Соболезную, мессер. Но у меня нет хороших новостей для вас. В Семье Арга родился только один Дракон. И он чёрный.
Мессер Фрезерий поморщился:
— Дурной знак, а-ра.
— Что будете делать, мессер? — Вельгехорга нахмурил мохнатые брови.
— Разве я могу оспорить промысел Творца? — цайар поджал тонкие губы, помолчал, размышляя. Зябко, совсем по-человечески повёл плечами. — Один а-ве на двоих... Да ещё и помеченный Мраком. Будет большая Игра, а-ра. Пора расставлять Фигуры.
Вельгехорга почтительно поклонился. Большая Игра... и большие неприятности у всех миров Шельйаара. Время для сомнений...
Глава I. Не-друзья
За окнами сверкнуло и загромыхало. Сильный порыв ветра швырнул в прозрачный экран ворох жухлых пёстрых листьев, похожих на снежинки. Мерцающая сетка лёгких штор затрепетала от несуществующего сквозняка. Мельхиор оторвался от сферы араха и глянул на окно. Хмыкнул. У Нейзиль вечная осень в мире? Её приезд всегда сопровождается сильными ливнями и грозами, будто старшей сестре иначе никак не заявить о себе. Хотя, понять её можно. Девятнадцатый ребёнок в семье. Ни прав, как у первенцев, ни внимания, как у младших. Вот и бесится. Совсем очеловечились нынешние цайары...
В ближайшие дни никто не собирается покидать Дом, так что стоит смириться с тем, что такая погода повиснет в эхаде родителей надолго. Мельхиор шевельнул рукой. Экран окна затуманился, мигнул и вывел картинку предрассветного морского пляжа. Так-то лучше.
Кесефа шагнула из Зеркала в его спальню и прижала тонкий пальчик к губам. Хихикнула. Босиком, в одной тонкой полупрозрачной тунике. Её корлион принял розоватый цвет, перетёк от позвоночника на грудь и лёг на тело упругими выпуклостями там, где у человеческих женщин располагаются молочные железы. Мельхиор усмехнулся и покачал головой.
— В центре темнее надо сделать, — сказал он сестре. — И оттянуть немного. А то так ты похожа на куклу.
Мельхиор и Кесефа — двадцать первый и двадцать второй ребёнок в семье Аль-Ферроц Деварда. Близнецы, идентичные во всём, кроме заряда а-цур, духовной сути цайаров: у Мельхиора а-цур отдающая, мужская, а у Кесефы — принимающая, женская. Небывалый случай. Само по себе рождение близнецов в семьях цайаров считалось дурным предзнаменованием, так ещё и а-ве, аккумулятор и трансформатор их созидательной силы, а в будущем — Сосуд Памяти, у них был один на двоих и чёрный, как смоль, от рогов до кончика хвоста.
Кесефа оттопырила тунику, придирчиво оглядела розовые гладкие бугорки.
— Но так же эстетичнее! — возразила она, приподнимая грудь ладонями. — Смотри, какие ровненькие!
— Для тебя. А если хочешь впечатлить Вэйга, то надо соблюсти все анатомические подробности.
Кесефа надулась. Сосредоточилась. Корлионовая кожа шевельнулась, туника приподнялась на двух аккуратненьких бордовых конусах.
— Так лучше? — недовольно спросила она.
— Намного, — Мельхиор поднялся с пола, подошёл к сестре, обнял её за талию. — Каков план?