— Поцелуй меня, когда он войдёт.
— Для него это аморально.
— Но мы же ничего не делаем!
— У Драконов обострённое чувство правильности поступков. Он не поймёт.
— Всё равно! — Кесефа сердито топнула ножкой. — Это же игра!
— Не заиграйся, сестрёнка.
Мельхиор нежно поцеловал сестру, едва коснувшись губами её губ как раз в тот момент, когда дверь в его спальню без стука открылась. Гарвэйга всегда входил без предупреждения: эту привилегию Мельхиор подарил ему на двадцатый день рождения вместе с разрешением звать себя по имени без делающего их дружбу невозможной обращения «мессер». Озадаченный Дракон застыл на пороге. Его глаза, тёмно-красные, как два карбункула, широко распахнулись, а зрачки, напротив, превратились в узкие вертикальные щёлочки. Он раздул ноздри — злиться, с удовольствием отметил про себя Мельхиор и с притворным смущением отстранился от сестры. Кесефа стыдливо опустила ресницы в заученном человеческом жесте, спрятала руки за спину, обхватив одной локоть другой, отчего туника на её груди натянулась. Гарвэйга послушно опустил взгляд туда, куда хотела цайара, сглотнул и отвернулся. Кесефа не выдержала и рассмеялась. Мельхиор фыркнул:
— Продула, сестрёнка.
— Но у него было такое лицо! — сквозь смех всхлипнула Кесефа. Она подошла к Дракону и мягко взяла его за подбородок. — И сейчас! Ну, ты глянь! Братец! Ты же не смотришь, а это не честно!
Мельхиор глянул. Гарвэйга не пытался высвободиться из пальцев Кесефы, стоял, как в воду опущенный, полыхал глазами и ушами, но дышал уже ровно. Скорее всего, считает про себя вдохи и выдохи. Понимает, что снова попался, бесится, но держится молодцом — пытается даже натянуть маску равнодушия. Не по лицу пока маска, но попытка похвальна. Мельхиор улыбнулся.
— Ага! — торжествующе вскрикнула Кесефа. — Ты тоже засмеялся!
— Я не смеюсь, — Мельхиор поманил а-ве к себе. Приобнял за плечи, когда тот подошёл. Повторил уже для него: — Я не смеюсь. И Кэс тоже. Не по-настоящему. Ей нравится наблюдать твои живые эмоции, она тебя только поэтому провоцирует.
— Я знаю, — отмахнулся Гарвэйга. — И не обижаюсь. Просто вы застали меня врасплох.
— А ты захотел меня? — Кесефа подлетела к нему, прижалась со спины. — Признайся! Ты почувствовал влечение?
— Почувствовал, — Гарвэйга закатил глаза.
— Вот! — Кесефа выглянула из-за его плеча и победно посмотрела на брата. — Я же говорила, что он без ума от человеческих самок!
— Женщин, — поправил её Мельхиор.
— И я не без ума. Это побочный эффект нахождения в человеческом облике, — пояснил Гарвэйга. — Вам же тесно с Драконом во плоти в одном Доме!
— То есть, я тоже смогу что-то почувствовать, если скопирую физиологию людей? — в голосе Кесефы зародилось любопытство.
То самое, от которого сложно избавиться, не удовлетворив.
— На химическом уровне — да.
— То есть?
— Он хочет сказать, — усмехнулся Мельхиор, — что полюбить ты сможешь только под властью гормонов, сестрица.
— Бессердечной меня назвал?!
— Я не... — Гарвэйга стушевался.
Цайары отступили от него, переглянулись и хихикнули.
— Да ну вас! — насупился Гарвэйга. — Как дети малые. Вы позвали меня, чтобы надо мной поглумиться?
— Ну что ты! — Мельхиор поймал плавающую в воздухе сферу араха, свернул её в пластину и прилепил к поясу. — Мы хотели прогуляться по Зеркалу.
— Будете создавать новый карман? — Гарвэйга тотчас оживился и перестал дуться.
— Как получится, — Кесефа лаконично качнула головой.
Корлион на ней расплылся, обволакивая тело блестящей бронёй, наполз забралом на лицо, на уровне глаз превращаясь в прозрачную плёнку. Арах на поясе Мельхиора пиликнул, по плёнке Кесефы прошла рябь.
— Изображение чёткое? — спросил Мельхиор и облёк себя в броню: как у сестры, но с хищными наростами вдоль позвоночника и на локтях.
— Сигнал хороший, — кивнула Кесефа, сбрасывая тунику.
— Тогда идёмте.
Мельхиор первым вошёл в висящее на стене Зеркало. Кесефа вопросительно оглянулась на Дракона. Гарвэйга набрал полные лёгкие воздуха и шагнул за цайаром. Кесефа оказалась по ту сторону почти одновременно с ним.
Зеркала Мельхиор с сестрой создали ещё в раннем детстве. Сначала это был простой тоннель между спальнями, их тайный проход, о котором какое-то время не знали даже родители. Близнецы дурачили своих старших братьев и сестёр, внезапно исчезая из одной комнаты и появляясь в другой, передавая через стёкла друг другу секретные посылки и вещи, которые необходимо было держать подальше от чужих глаз. Потом тоннель расширили, обустроили и превратили в убежище от взрослых членов семьи Аль-Ферроц Деварда. Никто не мог войти в Зеркало без разрешения одного из близнецов: Мельхиор запечатал вход и выход собственной кровью. Гарвэйгу и того впустили в логово только после долгих унизительных испытаний на верность.