— Так тебе и надо, — сказал царь. — Ты даже не извинился.
— П-простите великодушно, Ваше Величество, — быстро ответил Костис.
— За что именно? — поинтересовался царь.
— За все сразу, — сказал Костис. — За то, что на свет родился.
Царь усмехнулся.
— Ты готов служить мне и моему Богу?
— Да, Ваше Величество.
— Тогда запомни, — сказал царь, помогая ему идти к скамье, — Ты никогда не разобьешься, если сам Бог того не пожелает.
Глава 15
— Ваше Величество, — раздался угрюмый голос, и царь отвернулся от Костиса.
Веселье стихло, телохранители переминались с ноги на ногу.
— Телеус, — сказал царь.
Улыбка сошла с его губ, он выжидательно смотрел на капитана.
— Если вы позволяете своим подданным искупить вину синяками, найдутся еще желающие выплатить свой долг.
— Думаю, нет, Телеус, — возразил царь и попытался обойти его.
Телеус шагнул в сторону и снова преградил дорогу.
— Ты не сможешь так легко выплатить свой долг, Телеус — сказал царь, — и у тебя мало шансов получить желаемое.
— Действительно мало, Ваше Величество, — согласился Телеус. — Всего один.
Он бросил многозначительный взгляд на Костиса, ясно давая понять, что имеет в виду. Царь покачал головой, все еще не желая клевать на приманку.
— Если я побью тебя, Костис, твои гвардейцы решат, что ты тоже поддался мне. Вот и все. В твоем предложении мало смысла.
— А что, если я побью вас, Ваше Величество?
— Не придет тот день, Телеус, когда я позволю тебе меня побить.
— Думаю, вам не стоит отказываться, сир.
— Телеус, я могу снять с тебя голову, — предупредил его царь.
— Конечно, Ваше Величество. — Телеус покорно склонил голову, и царь уже тронулся дальше, когда капитан добавил себе под нос: — Если царица разрешит.
Евгенидис остановился, подняв подбородок.
— Впрочем, я могу сделать это лично, Телеус.
Телеус отступил назад и встал в защитную позицию.
— Отлично, — сказал царь и поднял меч. — Но я не позволю тебе манипулировать мной бесплатно. Мое время дорого стоит. Во сколько мы оценим твое? Не сделать ли нам ставку, Телеус? Если побеждаю я, царица уменьшает численность гвардии в два раза. Если выигрываешь ты, все остается по-старому.
Стоявшие вокруг гвардейцы в ужасе переглянулись. Телеус упрямо выдвинул подбородок.
— Я знаю, что вы уговаривали ее ослабить гвардию, — заявил он. — Я умру, прежде чем позволю сделать это.
— Тебе незачем умирать, Телеус. Просто побей меня.
Чувствуя, что все его труды пошли насмарку, Костис также понял, что ничего не в силах изменить, так что ему лучше убраться отсюда. Он повернулся и направился к скамье у стены, где мог присесть и заняться своими ссадинами. Неожиданно за его спиной раздался громкий треск деревянных мечей и крик короля. Он обернулся и увидел Евгенидиса, словно застывшего в воздухе. Его ноги не касались земли, утренний туман растаял и четкий силуэт царя парил на фоне синего неба, окруженный сияющим ореолом. Все вокруг замерли неподвижно, словно мраморные статуи на фризе храма, и в этот момент меч царя плашмя коснулся незащищенной шеи Телеуса.
Капитан камнем рухнул на землю. Он выронил меч и обеими руками схватился за шею, а потом изо всех сил вжался лицом в землю, чтобы сдержать боль, и перестал дышать. Его ноги в пыли слегка подрагивали. Царь посмотрел на него и бесстрастно приказал мальчику-курсанту:
— Льда.
Мальчик побежал, солдаты расступились, давая ему дорогу. Царь подошел к Телеусу и присел рядом с ним, сначала на корточки, потом просто на землю.
— Ты ведь не знал, что я знаком с этим приемом? — непринужденно спросил он.
— Не знал, Ваше Величество, — выдохнул Телеус.
— Мой дед однажды убил человека таким способом, воспользовавшись преимуществами деревянного меча.
— Я не знал, что Воры Эддиса настолько воинственны.
— В основном, нет. Но, как и всех людей, Телеус, у меня было два деда. — Телеус закатил глаза, чтобы взглянуть на царя, и тот продолжал: — Второй мой дед был царем Эддиса.
— Ах, — сказал Телеус.
— В самом деле, ах. — согласился царь. — Вот лед.
Он принял из рук мальчика холщовую сумку с большим куском льда и, положив ее на землю, воспользовался своим крюком, чтобы несколькими сильными ударами разбить лед на мелкие кусочки, а затем положил мешок на шею Телеусу.
— Так лучше? — спросил Евгенидис.
— Не совсем, — сказал Телеус.
— Ну, пусть его подержит Костис. Я вижу, у Аристогетона есть ко мне дело.