— Так вы это слышали? — спросил Релиус.
— Я пропустил вступительную речь Орнона.
Правильно, в этот момент он корчился на мокром полу тюремной камеры. По соседству с камерой Релиуса.
— Значит, вы не таите обиды на Орнона? — Релиус решил перевести разговор на менее рискованную тему.
Царь тонко улыбнулся в ответ.
— Даже бывшие Воры не выдают своих секретов, Релиус.
Немного позже он ушел. Релиус остался лежать наедине со своими мыслями. Каким человеком надо быть, чтобы так спокойно сказать о себе: «благополучно скончался»?
Проходя через караульное помещение обратно в спальню царицы, Евгенидис спросил:
— А где Костис?
— Он был отпущен после дневной смены.
— Кем? Я не отпускал его.
— Царица отправила его в караульное помещение, Ваше Величество.
— Тогда почему его здесь нет?
— Капитан отпустил его после смены караула.
— Мне он нужен.
— Капитан?
— Нет, идиот. Лейтенант. — он замолчал, когда в дверях напротив появилась царица. — Ты уже проснулась? — спросил он.
— Зато Фрезина спит, как сурок, — заметила Аттолия.
— Да?
— Это ты дал ей опиум?
— Между прочим, она первая начала.
Царица смотрела на него, прищурив глаза; этот взгляд не обещал ничего хорошего. Царь махнул рукой в сторону придворных:
— Я таскал их за собой по всему дворцу, как каторжник гирю.
— Если обычные меры не действуют, мы перейдем к мерам чрезвычайным, даже если придется связать тебя по рукам и ногам.
Царица повернулась и исчезла за дверью.
— О, дорогая, — пробормотал Евгенидис, следуя за ней.
Про Костиса он уже не вспоминал.
Обещанные царицей чрезвычайные меры прибыли во дворец еще до рассвета.
Костис не был в форме, он даже не успел вымыться, когда на следующее утро узнал, что за ним послали. Накануне вечером он проверил график дежурств, а потом долго искал Аристогетона, но не смог его найти. Арис был на дежурстве. У него самого никаких дежурств в ближайшее время не предвиделось, и Костис наслаждался спокойным утром в своей комнате, полируя свой нагрудник и доводя пряжки брони до безупречного блеска. Потом он принялся за меч. От полировочной смазки его пальцы стали совсем черными, когда кожаная занавеска в дверной раме бесшумно отодвинулась в сторону.
Оторвав взгляд от острия меча и готовый обругать незваного гостя, он не обнаружил в дверях мальчика-курсанта. Это был Ион, один из элегантных и тщательно причесанных придворных царя.
Ион в ужасе обвел глазами по-гвардейски суровую обстановку комнаты.
— Одевайся. Вымойся. Тебя ждут в караульном помещении царицы.
— Когда? — спросил Костис, поднимаясь на ноги.
— Сейчас, — ответил придворный. — Ты должен был быть там вчера ночью, хотя царь спросил о тебе только сейчас. Он сказал, что ты был нужен ему вчера, но мы не поняли, что он имел в виду.
— И теперь он злится?
— Теперь злится царица.
Костис быстро плеснул воды из кувшина в керамическую миску и начал тереть лицо.
Царица ждала в прихожей перед спальней. Как и в прошлый раз, она была вместе с Орноном. Они обы ждали. Когда вошел Костис, она встала. Нет, подумал Костис, она не встала. Она выросла, как грозовая туча в летнем небе. Он мог бы попытаться объяснить, что был отпущен самим капитаном и не знал, что ему следует оставаться на посту. Но с тем же успехом он мог бы вернуться в комнату телохранителей, сорвать свой меч со стойки и броситься грудью на его острие. Результат был бы одним и тем же.
— Ты не будешь оставлять свой пост без разрешения царя, — приказала царица. — Ты будешь есть и спать здесь. Ты будешь находиться при царе, пока он не отошлет тебя, и ты всеми средствами постараешься расположить его к себе, чтобы он тебя не прогнал.
— Да, Ваше Величество.
— Орнон, — она метнула взгляд на эддисийского посла, — находит твое присутствие полезным. Есть вопросы?
— Нет, Ваше Величество.
Царица еще секунду смотрела на него. Она словно давала Костису возможность высказаться, но он предпочел молчать. Видя себя ее глазами, он понимал, что является лейтенантом только по званию, и что он оказался здесь и сейчас только благодаря неспособности сдержать свой дурной нрав и нарушенной присяге. Ему нечего было сказать.
Царица вышла из комнаты, Орнон последовал за ней. Все еще дрожа, Костис подошел к двери и огляделся в поисках царя.
На стульях у окна сидели двое мужчин в эддисийских мундирах. Они установили между собой маленький столик и по очереди метали кости на инкрустированную перламутром столешницу. Костис посмотрел на них, подозревая, что царь повторит приказ царицы и отправит его в прихожую. Царь сидел в постели в окружении беспорядочно разбросанных бумаг. Рядом с ним лежала раскрытая почтовая сумка, неуместно грубая на вышитом золотой нитью покрывале.