— Боже мой, — прошептал Костис.
— Боже мой, — весело подхватил царь. — Какого бога следует призывать в подобном случае? В конце концов, твоим богом, вероятно, будет Мирас, бог света, стрел и всего такого прочего, в то время как моим богом остается бог ловкости, покровитель воров, каковым я формально уже не являюсь. — царь встал на ноги. — Может быть, мне не стоит испытывать мою удачу, — сказал он.
— Пожалуйста, не надо, — слабо сказал Костис. — Ваш бог может обидеться.
— Костис, мой бог не из тех, кому приносят жертвы на каждом перекрестке. Поклоняющихся ему благочестивые люди травили собаками во все времена. У него мало почитателей и совсем не много забот, но почему-то он слишком давно не вспоминал обо мне, и то, что кажется тебе пьяной глупостью, для меня является демонстрацией веры. Отдай мне вино.
Вспомнив о приемах двоюродного брата царя, Костис протянул ему бурдюк. Царь потянулся к нему, но догадался о намерении Костиса и отдернул руку, прежде чем тот успел схватить его и сдернуть в безопасное место. Царь рассмеялся как мальчишка и помахал рукой.
— Костис, — сказал он с насмешливым разочарованием, — ты хотел меня обмануть.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, Ваше Величество.
— Я не уверен, что могу тебе доверять.
— Вы можете доверить мне свою жизнь, мой царь.
— Но не мое вино, это очевидно. Отдай.
— Идите и возьмите.
Царь снова засмеялся.
— Авл гордился бы тобой, и Орнон тоже. Ты очень быстро учишься.
Но Костис не обладал силой Авла, и не был его двоюродным братом. Кроме того, Авл имел дело с больным, прикованным к постели Евгенидисом. В общем, ни одним из этих преимуществ Костис не обладал.
Царь хмыкнул в темноте, это был почти ласковый звук, на который Костис не мог не улыбнуться, хотя был ужасно зол то ли на царя, то ли на себя самого.
— Я тут думал кое о чем. Разве тебе не интересно, о чем я думал?
— Только если вы думали спуститься вниз, — сказал Костис, невольно выдав свое раздражение.
— В тебе проснулось чувство юмора, Костис?
— Оно у меня всегда было, Ваше Величество.
— Тем лучше для тебя, — сказал царь.
Он двинулся в обратную сторону. Костис следовал за ним, все еще сжимая бурдюк.
— Ваше Величество, пожалуйста, спуститесь. Мой друг Арис действительно очень хороший человек, и если вы свалитесь со стены, его обязательно повесят, и всех его солдат тоже, а они в большинстве тоже неплохие люди. И хотя я не могу признать, что меня это очень беспокоит, но ваших слуг повесят вместе с ними за компанию, а среди них есть несколько человек, которые искренне беспокоятся за вас. Прошу вас, не могли бы вы спуститься?
Царь смотрел на него, прищурив глаза.
— Не припомню, чтобы слышал от тебя такую длинную речь. Ты говорил очень убедительно. Я думал о Нахусерехе, — сказал царь, возвращаясь к своему предмету.
Он посмотрел через плечо на Костиса.
— Ты знаешь, что невозможно задушить человека одной рукой? — очень серьезно сказал он. — Это осложняет дело, потому что у меня всего одна рука. Это ограничивает мои возможности. Я смог стать царем с одной рукой, но одни боги знают, был бы я царем вообще, если бы у меня осталось две.
— Ваше Величество…
Царь потер лицо ладонью.
— И еще я думал о тебе, а тут являешься ты, дубина стоеросовая, и пытаешься уговорить меня спуститься со стены.
Он снова повернулся и двинулся по гребню зубца, а потом, прежде чем Костис успел перевести дух, ловко спрыгнул на крышу.
— Ты понимаешь, что находился на волосок от смерти, когда на тебя посыпалась черепица?
Костис недоуменно возразил:
— Это был всего лишь несчастный случай, — и тут же ему в голову пришла новая мысль.
Старые сломанные плитки можно было разбросать по земле в нужном месте заранее. Разбитую черепицу легко откопать в любой мусорной куче вокруг дворца.
Царь стоял напротив Костиса, слегка покачиваясь с носков на пятки.
— Как вы узнали про черепицу? — спросил Костис.
— Я всезнающий и всеведущий. Или, по крайней мере, был таким, пока не начал таскать повсюду за собой четырех бездельников, отряд телохранителей и одного неприкаянного лейтенанта. Если честно, — царь задумался, — Не знаю. Считай, что догадался, потому что это довольно банальный и пошлый прием убийства. Но ты проявил настоящую политическую смекалку, молодец. Скажи, твое наивное простодушие позволило тебе заметить другие маленькие покушения?