— Факелы! — крикнул Иоав.
— Четырех достаточно, — сказал Давид.
Воины вошли в воду цепью и факелами освещали путь. После переправки женщин и детей перенесли и царя несмотря на его возражения.
Отблески пламени плясали в воде до зари. Последними брод перешли воины. Потом сделали привал, обсушились, справили естественные нужды, напоили и накормили животных, женщины посетовали, дети с криком размяли ноги, поели то, что было, напились и наполнили фляги.
Давид повернулся к Иоаву. Они оба были разбиты. Они посмотрели друг на друга, обнялись, стараясь много не говорить, чтобы не походить на женщин.
Тринадцатая глава
Маханаим
Ахитофел в своей ненависти к Давиду давал самые низменные советы его сыну. Догнать и всех убить. Не получилось. Великий, известный, почтенный советник Давида испытал чувство стыда, поскольку обманул ожидания своего нового хозяина и предложил убить старого. Некоторые сурово смотрели на него.
Поняв, что дело проиграно, и сын Давида оказался глуп и самонадеян Ахитофел дал ему такой совет, который бы унизил нового царя и поражал бесчестием. Судья рекомендовал новому царю публично заняться любовью на крыше дворца со всеми наложницами Давида, чтобы каждый знал, что он отрекся от любого почтения к своему отцу.
Надутый и самонадеянный, гордый своей шевелюрой, как павлин своим хвостом, уверенный в неоспоримом превосходстве своей красоты и исполненный тщеславием, как те, кто наследует власть вместо того, чтобы ковать-завоевывать ее, Авессалом последовал этому совету недостойного слуги и таким образом опустился ниже слуг.
Чернь не является, конечно, образцом морали, но крайность шокировала и потом уступила место негодованию. Его имя стали таскать по всем стокам. Начальники войска, которые перешли на сторону Авессалома, уехали к Давиду вместе с Хушаем. Старейшины народа и многие знатные люди также разъехались по своим домам. Авессалом остался с немногочисленными сторонниками.
Убедившись, что новый царь унижен и посрамлен Ахитофел уехал в Гило и повесился.
Давид решил идти на север. Иоав, Авишай, Иттай, Беная, Эфраим и все остальные были одного с ним мнения: в земле Галаад близ страны аммонитян Авессалом еще никого не покорил, если там что-то знали, то отнеслись к этому скептически. Там оставался еще шанс собрать сторонников царства, которое наследовалось за Саулом, преемником которого назначал Давида по настоянию Бога пророк Самуил.
Они прибыли в Маханаим спустя два дня, доведенные до изнеможения, голодные, в дорожной грязи, пьяные от пыли.
— Мы остановимся здесь только на несколько дней в ожидании новостей, — сказал Давид.
Они только приехали, когда старейшины племени Манасии пришли к ним. Шо́ви, сын Наха́ша, из Ра́ввы, города аммонитя́н, а также Махи́р, сын Аммиэ́ла, из Ло-Дева́ра и галаадитя́нин Барзилла́й из Рогли́ма — величественный патриарх в возрасте восьмидесяти четырех лет, который уже плохо видел, но который тем не менее пришел. Они принесли постели, тазы и глиняную посуду. Кроме того, они принесли пшеницы, ячменя, муки, жареных зёрен, бобов, чечевицы, сушёных зёрен, мёда, сливочного масла, творога и овец. Они принесли всё это Давиду и его людям, потому что подумали: «В пустыне люди проголодались, устали и хотят пить». Они узнали невероятную новость: Давид свергнут с престола своим сыном! Давид убежал из своего дворца, своего города Иерусалима как злодей!
— Давид! Возможно ли, что Господь, который назначил тебя царем, предал тебя таким мукам?
— Самое мерзкое и недостойное деяние, когда сын поднял руку против отца, — сказал Барзилла́й. — Господь уничтожит этот гнилой плод.
Это предостережение заставило Давида вздрогнуть. Он знал что из этого конфликта живым выйдет лишь один но тешил себя мыслью что сможет спасти сына.
Они плакали, возмущались, кричали о мести. Их сыновья тоже кричали о наказании. Закипел общий гнев, когда Иоав и другие рассказали о том, что собственный сын царя поднял народ против своего отца.
— Авессалом! Авессалом! Пусть имя твое будет проклято навсегда! — взывали они.
Давид старался сдержать эти проклятия.
— Это моя плоть, и на то воля Бога, если он поднялся против меня, — говорил он.
Никто не хотел слушать его доводы.
Пути жизни порой были ироничны, старейшины из Маханаима, которые когда-то почитали Саула, потом Иш-Бошета, устроили Давида и его свиту во дворце бывшего царя. Там были казармы, конюшни; было достаточно места, чтобы всех разместить. Одним словом, их приняли хорошо.